«Все объекты разбомбили мы дотла!» Летчик-бомбардировщик вспоминает

Выйдя на аэродром противника у Глубокой, мы обнаружили, что самолетов на нем нет, а на железнодорожной станции стоит эшелон и скопилось до шестидесяти автомашин и несколько танков. Передаю по радио о том, что будем бомбить запасную цель, и захожу на железнодорожную станцию с юга.

— Бомбы сброшены, горят восемь машин. Несколько бомб попали в эшелон и железнодорожные пути, — докладывает Желонкин.

Беру курс на свой аэродром, и без всякого противодействия мы возвращаемся. Но облачность уплотнилась и еще больше понизилась. Заход на посадку выполняем на высоте сто метров.

Не успели мы закончить доклад о результатах удара, как командир полка поставил задачу немедленно по готовности самолетов нанести удар по скоплению войск противника в Дегтево, расположенном на реке Калитва в пятидесяти километрах северо-восточнее Миллерово. К цели летели на высоте сто-двести метров. В Дегтево севернее и западнее населенного пункта на большой площади скопилось много артиллерии, войск, автомашин и повозок.

Было видно, что противник отступает и уже начался беспорядок. Но бомбить с высоты двести метров было невозможно из-за опасности подорваться на собственных бомбах. Поэтому, зайдя с юга вдоль реки, мы набрали высоту в рваных облаках до пятисот метров и нанесли удар по скоплению войск.

Доложив о выполнении боевой задачи начальнику штаба полка, я зашел в землянку.

Комиссар эскадрильи Калашников зачитывал личному составу последнюю сводку Совинформбюро. Рассказывая об успехах наших войск под Сталинградом, на Среднем Дону и о результатах выполнения боевых заданий экипажами нашей и соседней эскадрилий, Калашников воодушевлял летчиков, штурманов, стрелков, техников и механиков на лучшую подготовку бомбардировщиков к боевым вылетам и на эффективное выполнение боевых задач.

Экипажей и самолетов в полку и эскадрильях становилось все меньше, а боевых задач сверху нам ставили все больше. Так, с утра 19 декабря нам поставили задачи: произвести воздушную разведку направлений движения и состава войск противника, отходящих под ударами наших соединений, успешно наступавших на Среднем Дону и от Боковской, уничтожать отходящие войска противника на дороге Кружилин — Грачев и подвижной состав на железнодорожной станции Глубокой. Последнюю задачу приказали выполнять экипажам второй эскадрильи.

Задачу произвести разведку я поставил экипажу Ширана, разрешив ему самостоятельно выбрать цель для бомбардировочного удара попутно с разведкой, а уничтожать отступающие войска противника решил своим экипажем и экипажем Черепнова. Так как облачность была всего на высоте триста-шестьсот метров, решил удары наносить одиночными экипажами. На дороге от Кружилина на Грачев двигалось около ста пятидесяти автомашин с войсками и много артиллерийских орудий. Выбрав наиболее плотный участок колонны, мы нанесли бомбовый удар с высоты шестьсот метров и уничтожили две автомашины. Затем, снизившись до бреющего полета, я проштурмовал колонну из передних пулеметов до полного израсходования боеприпасов и зажег еще одну автомашину[109]. Немецкие солдаты спрыгивали с автомашин и разбегались в стороны от дороги. На третьем заходе я приказал стрелкам проштурмовать из пулеметов вражескую колонну. Экипаж Черепнова уничтожил две автомашины противника около Грачева.

С задания не вернулся экипаж командира звена Ширана со штурманом лейтенантом Ильиным, стрелком-радистом Ганиным и воздушным стрелком Больфосовым.

В середине февраля техники, ездившие в Глубокую для эвакуации сбитого самолета Рудя, обнаружили самолет Ширана по номеру на хвосте в пятнадцати километрах северо-восточнее Миллерово. Самолет лежал на фюзеляже в четырехстах метрах от дороги. Жители Дегтева рассказали, что этот самолет несколько раз бомбил и обстреливал отходящую колонну итальянских войск и был сбит зенитным огнем. Летчик посадил самолет рядом с дорогой на фюзеляж, но, когда солдаты к нему подбежали и открыли кабину, летчик скончался от смертельного ранения.

Наступление наших войск на Среднем Дону развивалось успешно. В последующую декаду погода в районе боевых действий была не такая хорошая, чтобы можно было наносить удары эскадрильями, но и не такая плохая, чтобы сидеть на аэродроме. Войска, прорвавшие оборону на Среднем Дону, требовали поддержки. Летный состав стремился оказать содействие своим наступающим войскам. В этих условиях, наряду с ударами всем составом эскадрильи, мы выполняли боевые задачи одиночными экипажами и звеньями. Очень пригодилась подготовка экипажей к боевым действиям в сложных метеорологических условиях.

Уточняя линию фронта перед боевым вылетом 20 декабря, мы отметили, что наши танковые части овладели Кантемировкой, Маньково-Калитвенской, Нутейниковым, Кашарами и Мешковым[110]. Это было продвижение от Дона на 40–55 километров. Весь летный состав радовался успехам наших войск и рвался в бой.