Все очень непросто

Встречать вышли всей филармонией.

В 15 часов в ворота вошел спиной человек с флажком, за ним показалось нечто вроде дома средней величины, который на тягачах, тачках и подводах волокли радостные изготовители.

Оказалось, кто-то в среднем звене не вовремя выпил и перепутал миллиметры с километрами.

Чудовище долго стояло во дворе филармонии. Были проекты открыть там дискотеку или рынок, но администрация на всякий случай отказывала.

А чехлы для стоек чья-то жена сшила из подвернувшихся тряпок за 20 минут.

А вот еще. Случилось мне один раз в городе Магадане перевозить довольно громоздкий ящик с ударной установкой.

Я стою на улице с этим ящиком и двумя бойкими местными ребятами, через которых и была приобретена установка, пытаюсь поймать такси.

Машу руками, как ветряная мельница. Но вот одна машина с "зеленым глазом" мимо проезжает, потом другая…

Ребята, посмеиваясь, за мной наблюдают, наконец, один, который поглавней, смилостивился над "салагой", говорит:

— Ладно, мальчик, отойди! Кто же у нас в Магадане так тачку ловит?!

Вышел он на край тротуара, сунул руки в карманы и стал правой ногой такое движение делать, как девочки в варьете в танце "канкан".

Я думаю: "Во как! Век живи — век учись. В жизни бы сам не догадался", — и действительно, первая же "Волга" останавливается.

Вежливый водитель аж из машины вышел и к нам направляется. Мой магаданский "канканщик" смотрит на меня — знай наших, но тут водитель как даст ему в ухо и уехал. Что уж случилось, точно не зною. Может быть, не той ногой надо было.

Ребята долго оправдывались, что это "водила" дурак и козел, а я плюнул на местный колорит, достал московский "чирик" (тогда это еще были деньги), взмахнул им, как Кио палочкой, и первый же грузовик, ссыпав уголь на обочину, помчал меня с барабанами в дальние дали.

Было у нас в свое время трое рабочих: Басов, Шитов и Калахов. Кличка у них была — "три молодца, одинаковы с лица".

Действительно, очень похожи друг на друга: плотные, немногословные, обстоятельные.

Никто о них толком ничего не знал, только однажды Шитов сказал, что брат у него "на шофера кончил".

Работники они были хорошие, меж собою крепко дружили:

придут, бывало, утром все с "фонарями", директор им допрос с пристрастием. "Упали, — говорят, — ударились".

Еще им почему-то очень нравилось быть евреями.

— Мы, — говорят, — евреи: Басман, Шитман и Калахер.

Когда приезжаешь на гастроли в другой город, одним из самых доступных развлечений является дневное посещение местного универмага. Вот в одной украинской поездке приходим в универмаг. Походили, посмотрели, потом, конечно, заходим в музыкальный отдел. Я гляжу, глазам не верю: стоят звуковые агрегаты типа "Маршал". Две колонки одна на другой, и сверху усилитель. По виду ни дать, ни взять — фирменная аппаратура, на которой обычно западные "монстры рока" выступают.

Оказывается, местный радиозавод выпускает. И название залихватское — что-то вроде "Ритм" или "Гамма".

Мы эту аппаратуру обступили, гадаем, какова она в деле? Тут, откуда ни возьмись, трое "евреев" протискиваются. Басман с Шитманом обошли агрегат вокруг, потом, не сговариваясь, схватили за ручки, приподняли, опустили: "Говно", — говорят. А Калахер даже плюнул.

Мы тоже плюнули: чего уж тут смотреть — все ясно. Я этот способ проверки качества взял на вооружение, и, когда в первый раз за ящик со стеклом Александра уцепился, сразу понял — сильная вещь.

Пока я все это вспоминал, дежурство мое кончилось, смена пришла, и отправился я ужинать чем американский бог послал.

Приехали в Даллас, штат Техас. К этому времени "Машина" уже отделилась от "Марша мира".

В плане у нас были записи на очень хорошей Далласской студии и пара концертов.

Состоялся даже небольшой концерт в городе Хьюстоне, столице американской космонавтики, где "действующие" русские до этого времени появлялись крайне редко.

Даллас — очень красивый город, очень чистый и благоустроенный (если можно вообще так говорить об американском городе) — в свое время покрыл себя мрачной славой. В Далласе был убит президент Джон Кеннеди.

Мы побывали на том месте, видели здание, с верхнего этажа которого по официальной версии стрелял Ли Харви Освальд.

Освальд, арестованный по подозрению в покушении на Кеннеди, вскоре сам был убит Джеком Руби, в свою очередь, через месяц отравленным в тюремной камере, развалившейся через три дня на мелкие куски, впоследствии съеденные мышами.

Комиссия Уоррена, занимавшаяся потом расследованием этого жуткого дела, исписав толстенные тома, зашла в тупик, так как свидетели исчезали один за другим. Возможно только будущее прольет свет на тайну убийства. И то вряд ли.

В Далласе было много интересных встреч и контактов, но апофеозом явилось посещение "Хард-рок кафе".