Все очень непросто

Еще ранее, во время борьбы с алкоголем фужеры, находящиеся в руках у некоторых участников этой потрясающей пьянки, были заменены на национальные флажки, а бутылки на столе — на блюда с теми же помидорами.

Последний штрих внес новый директор ресторана, узнавший из газет о предстоящем отделении некоторых республик. Он приказал удалить все национальные признаки, а на флажках нарисовать нейтральные олимпийские кольца.

В результате на фреске оказались изображены тридцать человек в бесформенной одежде, видимо, имевшие какое-то отношение к спорту, плюс один стройный симпатичный слепой, напрягший длинную руку, чтобы выдернуть своего визави на другую сторону.

Все они нагло улыбаются и жадно поедают помидоры за громадным правительственным столом.

Поглядывая на фреску и оркестр, комиссия мощно «в два горла» жрала халявный коньяк, не забывая с глубокомысленным видом рисовать на листках чертиков и многозначительно переглядываться.

Бойкий высокий бас-гитарист, кривясь от отвращения, объявил следующую композицию: композитор Мишель Легран — «Шербурские зонтики».

И тут еще раз мельком взглянув на слепого с длинной рукой, я мгновенно вспомнил, где и когда я видел этого интересного басиста.

Было это четыре года назад. Не знаю, уж каким ветром меня тогда занесло в кабак гостиницы Ленинградская, кажется разнашивал новые джинсы или еще что.

Одним словом, сижу в огромном зале, заказал что-то коричневое, ковыряюсь. Времени около семи часов. Опытным взглядом окинув подготовленную сцену, чувствую — сейчас появятся музыканты. Народ уже почти готов. Слева пристроилась компания лиц кавказской национальности с тремя пышными блондинками. Мужчины — ничего себе — средних лет, но вполне симпатичные. У всех троих на обеих руках часы надеты «Ролекс», величиной с кулак.

Я прямо позавидовал, но вспомнил, как однажды приехали мы в Тбилиси на гастроли. Тбилиси весной — просто заглядение. Кругом: шашлыки, вино, знаменитое кавказское гостеприимство. Каждый второй — князь; у меня до сих пор штук десять визиток лежит: князь …адзе, князь …швили. В общем гастроли прошли великолепно. А в последний день я отправился коньяк покупать.

Мой непьющий отец просил меня привезти в подарок его другу. Ну, выяснил я у знакомых, где погребок винный поколоритней и пошел.

Действительно, подвальчик, как с картины Пиросмани: из стен старые бочки торчат, на полках старинные бутылки, а за прилавком дядька стоит с такими усами, что Семен Михайлович Буденный мог бы у него служить разве только ординарцем.

Я коньяк не очень люблю и плохо в нем разбираюсь, поэтому решил купить самый дорогой. Шарю глазами по наклейкам: ага, вот он — КВ (аж 24 рубля).

Подаю деньги, а продавец спрашивает:

— Тэбэ сам пить или в подарок? — В подарок, — говорю.

— Тогда, давай двадцать сэм рублей.

Ну, думаю, здесь законы свои (чай, не у себя в Москве), покорно добавил еще трешку.

Продавец достает из-под прилавка тазик с водой и тряпку, в три секунды смывает старую этикетку и, достав жестом фокусника из своей огромной кепки новую, приклеивает ее на ни о чем не подозревающую бутылку.

Я читаю: КВКВВККВ, то есть, марочный-распромарочный, пулеводонепроницаемый, противозачаточный.

Этот отцов друг у меня потом в ногах валялся, все благодарил и пятьсот рублей всучить собирался.

— Не надо, — говорю, — это ж подарок. Так вот и часы те, наверное, из того же подвальчика. Но бабы-то, точно, настоящие — наши, наравне с мужиками коньяк хлещут и в спор с ними вступают, у кого золотых зубов больше. Одним словом, для музыкантов уже пора.

Наконец, появляется группа людей в строгих черных костюмах и очень темных очках. Они выходят из-за сцены гуськом, аккуратно придерживая друг друга за одежду и другие части тела.

Музыканты на ощупь расползлись по сцене, недолго поиграли в жмурки с микрофонами, вперед выдвинулся высокий, ладный слепец с бас-гитарой и глубоким, свойственным, наверное, только людям, лишенным зрения, голосом сказал мимо микрофона: «Раз, два».

Потом, гомеровским, величественным жестом все-таки проверил наличие микрофона около своих разговорных органов и с потрясающим душу и карман трагизмом обратился к благородной публике:

— Добрый вечер, уважаемые москвичи, а также гости столицы! Для вас выступает вокально-инструментальный ансамбль Всероссийского общества слепых, — затем немного помедлил, не решаясь объявить название.

Я мысленно объявил в голове конкурс на хорошее название типа «Светлячок», «Горизонт», «Рассвет» и т. д., но басист, решивший не искушать судьбу, продолжал:

— Желаю вам приятного вечера, мы выполним все ваши пожелания, но обратите внимание — вот вы здесь сейчас сидите, едите, пьете, вам хорошо. Для вас сейчас светлый день, а для нас, — он сделал трагическую паузу, щелкнул пальцами и оркестр грустно грянул:

— Темная ночь, только пули свистят по степи…

Это было так неожиданно, что по залу прокатился стук Попадавших приборов, некоторые посетители, вытирая слезы, полезли за деньгами.