Все очень просто

Что бы случилось, если бы их ребенок выжил? Если бы он не родился преждевременно и врачи так и не смогли его спасти? Конечно, Лука не обрадовался бы новости: после одной-единственной ночи страсти появился ребенок… Тем более что его мать дала Луке на прощание пощечину. Захотел бы он встретиться со своим ребенком? Стал бы прижимать его к себе этими большими руками так же нежно, как эти цветы, улыбнулся бы Лука своему сыну? Смог бы полюбить его?

Тина шла, качая головой, стараясь отвлечься от этих мыслей. В них нет никакого смысла… Она ничего не изменит этими мыслями, только почувствует еще один прилив боли.

Они прошли несколько участков кладбища.

— Здесь довольно красиво, — мягко сказала Тина, чтобы не нарушать ощущение вселенского спокойствия. — Настолько мирно и ухоженно… Больше похоже на сад, а не на кладбище.

— Семьи усопших заботятся о могилах, — ответил Лука, сворачивая на другую дорожку. — Они все умерли недавно. Количество мест здесь ограниченно, так что усопшие могут быть похоронены здесь лишь в течение нескольких лет, а потом их перезахоранивают в другом месте.

Тина вспомнила: она что-то читала об этом. Примерно когда умер Эдуардо… Это кажется странным — беспокоить мертвых и перемещать их останки с одного кладбища на другое. Но кто не хочет иметь возможность отдохнуть, по крайней мере некоторое время, в такой красивой обстановке, с таким прекрасным видом на Венецию, на море?

— Мать Маттео ведь недавно умерла?

— Да, два года назад, но место здесь не является проблемой для нашей семьи, — продолжал Лука. — Семья Барбариго хоронит здесь своих членов в склепе. Уже давно, с наполеоновских времен, когда кладбище было создано.

Склеп из белого мрамора стоял отстраненно от других склепов, он был чуть больше маленькой часовни. Все это, без сомнения, наглядно демонстрировало силу и богатство его семьи, существующей уже несколько веков. Два ангела молились на воротах, преграждающих вход посторонним, как будто наблюдая за тем, кто вошел, а кто вышел. Карликовые сосны росли по обе стороны двери, смягчая очертания каменных стен.

Тина взяла у Луки цветы, пока он искал ключ и открывал замок. Дверь скрипнула, потянуло сыростью и холодом. Лука зажег свечу на стене, и теперь она, мерцая, освещала золотым светом темное пространство. Он взял у Тины цветы, а потом, прежде чем войти, на мгновение склонил голову.

Тина ждала его снаружи. Он сказал несколько слов по-итальянски, тихо и быстро, но она услышала имя Маттео, и она поняла: Лука разговаривает с тетей, передавая сообщение своего двоюродного брата.

Лука так верен своему слову. Так честен… И это несколько неожиданно…

Тина не хотела больше ничего слышать. Она глубоко вздохнула и отошла.

В саду было тихо и мирно, он был залит солнечным светом, пробивающимся сквозь крону деревьев. Лишь листья шуршали от легкого ветерка. Здесь спокойно и безлюдно по сравнению с переполненной Венецией.

Она наткнулась на надгробие со скульптурой ребенка, восходящего по лестнице в небо. В его руках были свежие цветы, которые малыш протягивал ангелу, улыбавшемуся ему сверху, терпеливо ожидавшему его там.

Тина опустилась на колени и коснулась холодного камня, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза из-за еще одного потерянного ребенка.

— Ты выразишь свое почтение Эдуардо?

Тина заморгала и повернулась, вытирая слезы, избегая вопросов в его глазах:

— Конечно.

Она последовала за Лукой в сумрачное помещение, стены которого были заполнены дощечками с именами и молитвами для тех, кого похоронили здесь за все эти годы.

— Так много! — сказала Тина, пораженная количеством табличек.

Она увидела цветы, украшавшие одно из надгробий, они принадлежали матери Маттео.

— Эдуардо здесь, — сказал Лука, указывая на надгробие у противоположной стены. — Его первая жена, Агнета, лежит рядом.

Тина подошла ближе. Жаль, что она не купила букет цветов.

— Я оставлю тебя с ним наедине, — сказал Лука и вышел. Тина отошла к стене, чтобы пропустить Луку, и заметила имена на стене рядом. — Это твои дедушка и бабушка? — спросила она, и он остановился.

— Это мои родители, — сказал Лука с каменным лицом, указывая на другие имена: — Мои бабушка и дедушка в строке ниже.

Лука развернулся и вышел, оставив ее. Его родители? Тина снова посмотрела на таблички, увидела даты и поняла: они умерли в один день почти тридцать лет назад. Луке было совсем немного лет тогда…

Когда через несколько минут она вышла из склепа, Лука был холоден и отстранен. Он надел солнцезащитные очки, пряча глаза.

— Все? — сказал он, закрывая дверь ключом.

— Лука. — Тина положила руку ему на плечо, чувствуя его напряжение через тонкую ткань рубашки. — Мне очень жаль, я понятия не имела… ты потерял обоих родителей…

— Это не твоя вина, — отрезал он.

— Ты был такой маленький. Я понимаю твое горе.

Лука резко убрал ее руку:

— Что ты понимаешь? Что ты знаешь о моем горе?

Боль утраты пронзила ее:

— Я знаю, что такое потеря. Знаю, каково это, — потерять того, кого любишь.

«Лучше, чем ты когда-либо сам поймешь», — пронеслось в ее голове.

— Я рад за тебя, — бросил Лука и направился обратно к лодке.