Все останется в прошлом

И тут же поняла, что Степы не существует… Передо мной стоял Иван и смущенно улыбался…

Глава 36

Я смотрела и не могла понять, как же так? Почему я не узнала его раньше? А ведь я чувствовала какую-то необъяснимую тягу к этому бродяге, и ответственность, и симпатию… Меня, как магнитом, тянуло к нему.

А как я могла его узнать? Даже теперь, когда он был коротко подстрижен и гладко выбрит, он лишь отдаленно походил на того Ваню, молодого и родного.

Передо мной стоял седоватый мужчина средних лет с уставшим суровым взглядом, глубокими морщинами на лбу и неузнаваемым хриплым голосом. Сколько ему сейчас? Тридцать? Тридцать один? А на вид не меньше сорока…

Он смущенно топтался, не знал, куда деть руки и все время пытался что-то сказать, но не мог. Его тоже переполняли эмоции.

— Ваня, но как же так? Почему? — Я смотрела на него полными слез глазами.

— Прости, что не признался сразу, — опустил он голову.

— Так ты узнал меня? Сразу? При первой встрече?

Он кивнул.

Губы задрожали, слезы потекли по щекам, и я зашептала:

— Ванечка, родной! Я так долго тебя ждала.

Подошла и прижалась к нему, он несмело обнял меня.

— Лена, ну прости ты меня. Я никчемный человек, меня уже нельзя спасти.

— Что ты говоришь! Я тебя почти спасла, осталось совсем чуть-чуть. Так вот почему ты упирался и не хотел идти со мной? Ты не хотел, чтобы я узнала тебя?

Он снова кивнул.

— Зачем я тебе? Я сам себе-то уже не нужен.

— Перестань! Не говори так! Теперь все будет хорошо!

Мы вышли из салона и поехали домой. Я посматривала на него и не верила в произошедшее. Это чудо какое-то! Спасибо тебе, Господи!

Пришлось долго его уговаривать и доказывать, что будет лучше, если он пока поживет со мной. Он упирался и говорил, что в подвале у него остались вещи. А я смеялась, да, долго мне еще придется выбивать из него Степку Васнецова.

— Заберешь, успеешь.

— Так их украдут! — переживал он.

А я опять смеялась и успокаивала:

— Не переживай, новые купим.

Потом мы долго сидели и говорили, говорили… Вспомнили наши студенческие годы, и тот случай. Спустя столько лет было уже не так страшно говорить об этом.

— Скажи, а у тебя с Кристиной правда ничего тогда не было? — Я знала ответ на этот вопрос, но все эти годы мне хотелось услышать это от него самого.

— Нет, конечно. Ничего не было. Отлично помню тот день, словно было все только вчера. Я заваривал кофе, когда пришла Кристина, сказала, что просто поговорить. Я усадил ее в комнате и пошел налить кофе. И тут пришла ты. А когда она вышла в прихожую в моей рубашке, почти голая, я понял, что добром это не кончится. И как ей в голову такое пришло? И успела ведь раздеться. Это был кошмар.

— Да. Но, слава Богу, больше мы с ней не увидимся.

Я все рассказала о ней, о ее проделках, о своей жизни и неудачном браке.

Иван больше молчал, ему особо нечего было рассказывать. Тюрьма, водка, квартиру продал по дешевке, все пропил, бродяжничал, скитался, пока не осел на Литейном.

— Как чувствовал, что встречу тебя здесь. Я ведь не забывал тебя ни на минуту. А когда увидел, думал, что схожу с ума…

Мы проговорили почти до утра.

— Пойдем, я постелю тебе на диване, завтра рано вставать.

— Я доставляю тебе хлопоты. Прости.

— Что ты! Я просто обязана вернуть тебе твою жизнь. Ведь я так виновата перед тобой!

— За что ты себя винишь? — искренне удивился он.

— За то, что случилось. Если бы я тогда не пришла, ничего бы не случилось… Я сломала тебе жизнь.

— Не надо так говорить, — нахмурился он. — Виновата только Кристина и больше никто. Пойми, есть люди добрые, честные, отзывчивые. Вот, как ты. А есть другие — такие, как Кристина… Даже не знаю, как ее назвать.

Я долго еще ворочалась и не могла уснуть. Говорят, пути Господни неисповедимы, а наш с Ваней путь был четко предопределен Господом и сошлись мы в одной точке, пусть через много лет, но нашли друг друга. Это судьба…

***

— Дмитрий Иванович, познакомьтесь, это Иван Черногоров, мой… старый друг, — представила я его, и смотрела немного виновато.

Залевский замер и сменился с лица:

— Тот самый?

Я только кивнула.

— Ну, проходите, молодой человек. — Он будто сразу постарел.

Ваня переминался с ноги на ногу, наверное, ему было непривычно такое обращение.

Я смотрела на Ваню, он был уже не тем молодым человеком, которого я знала. И несколько лет, проведенные в тюрьме, а потом еще почти три года, практически, вне социума очень сильно отразились на нем, на его внешности и на его поведении. Но я надеялась, что он быстро придет в норму, ведь когда-то он был умным, интеллигентным и очень принципиальным. Вот он никогда не поступил бы так, как мой Игорь.

Господи, что я говорю? Игорь давно не мой. Не хочу даже вспоминать о нем. Теперь все мое внимание занимал только один человек — Иван Черногоров, и отныне самой важной миссией в моей жизни было вернуть его этому миру, вернуть себе самому и, наверное, мне.

Годы нас разлучили, изменили и здорово потрепали, но где-то в душе я ощущала те же чувства, что и раньше, и тот же трепет.