Все отношения

И тотчас же послышался шум, в коридоре раздались поспешные шаги, дверь открылась, брызнул свет и я увидал испуганные глаза, раскинутая черные кудри, розовую с желтым кружевом рубашку, круглое плечо...

- Потушите. - попросил я и Заза повернула выключатель. Потом, ориентируясь на еле светившееся окно, она приблизилась к кровати и тихо спросила:

- Вам худо?

- Да. не слишком-то хорошо. Я смерил температуру: 41,5.

- Хотите чтобы я сбегала за доктором?

- Нет, не хочу. Если даже такой жар может быть опасным, мне все равно. Не в этом дело.

- А в чем же дело?

Я молчал. Как мог я объяснить ей, что мне нестерпимо стало с глазу на глаз с призраками? Но у нее, по-видимому, была своя мысль. Она присела на край кровати, оправила подушку, тихонько ко мне прильнула. Потом, ощупав мой лоб и обнаружив какой он горячий и мокрый, прошептала:

- Нет, не сейчас. Когда поправишься.

- Да, когда поправлюсь.

Отстранившись, она вышла и почти тотчас же вернулась. Когда, чтобы не ошибиться в направлении, она на секунду зажгла электричество, я заметил, что поверх рубашки она накинула стеганый халатик.

{138} - Я не хочу ложиться под одеяло, - сказала она, - я лягу рядом.

- Грипп заразителен.

- Когда я захвораю - ты поправишься и будешь за мной ухаживать, произнесла Заза, тихонько засмеявшись.

- Теперь постарайся уснуть.

В ее близости было что-то успокаивающее. Запах пудры и одеколона, ровное дыхание отпугнули видения и я задремал. Когда проснулся, то ее рядом со мной не было. Квадрат окна только начинал обрисовываться, было еще очень рано. Поймав в фокус сознания настоящее и те пополнения его, которые дотягивались из прошлого, я почувствовал как, быстро вбежав по моей груди, злоба достигла горла и всеми зубами в него вцепилась. Я хотел выскочить из постели, что-то сделать, кого-то обругать, но сил не стало. Я сдался. Я откинулся на подушку, с удовлетворением вдохнул удержавшийся в наволочке запах пудры и постучал в перегородку. Заза вошла почти тотчас же, зажгла свет, приблизилась к постели.

Глаза ее еще были задернуты ночным туманом, волосы в беспорядке, губы не намазаны, веки не подведены... По даже в этом, менее привлекательном, утреннем виде она источала живое тепло, то самое простое тепло, которое позволяет нам не иссякнуть в одиночестве, к которому, как полноправный продолжатель духа, допущен всякий, даже самый пошлый, самый ничтожный, самый всеми отверженный. Позор и презрение тем, кто находит в притягательной силе тепла этого что-нибудь достойное порицания или происки нечистого духа!

- Я ушла ночью потихоньку, чтобы ты не проснулся, - сказала Заза. - Не сердись. Но мне стало немного холодно, а ты хорошо спал. Пощупав пульс, она прибавила:

- У вас все еще очень сильный жар. Поставьте градусник. Когда немного позже мы пили чай, она снова заговорила о докторе.

- Тем более, - пояснила она, - что сегодня после обеда я должна идти на работу, так что до самого вечера мы не увидимся. Я буду спокойней.

Но я не согласился. Все утро мы могли провести вместе, вместе позавтракать (я, впрочем, ограничился бы чашкой чая с сухарями) и потом я стал бы дремать. Немного поспорив Заза согласилась. Я попросил ее, когда она пойдет за покупками, снова взять для меня газеты и если что-нибудь ее самое соблазнит в витринах, купить не стесняясь. Очень скоро после ее ухода появился, все такой же недоверчивый, все такой же подозрительный и враждебный хозяин, который высказался в том смысле, что мне лучше бы перебраться в госпиталь.

- Я не хочу, - возразил я.

- За вами ходит Заза? - спросил он.

- Да. И я ей весьма за это признателен.

{139} Он покачал головой, и так выразительно, что я счел нужным спросить его, почему он против?

- Не желаю, чтобы в моей гостинице вышел скандал, - пробурчал он.

- Но какой же скандал может выйти из того, что Заза за мной ходит?

- Не в этом дело. Она только что порвала с любовником.

- А!

- Именно. Месяца полтора тому назад. Он иногда появляется и тогда между ними происходят бурные объяснения. С меня довольно и этого, вы понимаете...

- Понимаю. И, конечно, меня это устраивает еще меньше чем вас. Однако, в госпиталь я не переберусь. Лучше помереть тут, чем там поправиться. Попробуйте сказать Заза, чтобы она больше ко мне не приходила? Тем более, что она, сколько я знаю, работает и возвращается поздно.

Я уже начинал утомляться. Хозяин немного помедлил, ничего не прибавил и ушел.

Когда Заза вернулась, вид у нее был веселый и радостный. В кошелке ее были пакеты и пачка газет.

- Раз вы сказали, что хотите меня побаловать, - промолвила она, - то вот, смотрите, что я себе купила.

И развернула совсем скромный, совсем дешевенький шарфик из искусственного шелка. Повязав его вокруг шеи, она подошла к зеркалу и стала перед ним вертеться.

- Мне давно такой хотелось, - прибавила она. - Не правда ли, он мне идет?

- Очень. Но вы могли бы купить из настоящего шелка.

- Пока вы не работаете, надо быть поосторожней.

- Дайте газеты.

- Подождите. Посмотрите, что будет к завтраку.

Она принялась разворачивать пакеты, в которых были сухари, немного вядчины (так в оригинале), апельсины...