Все отношения

Все же полиция давала понять, что мое исчезновение носит характер интимный, и что идет опрос лиц, с которыми мне пришлось встречаться за последнее время. Судя по собранным сведениям мой образ жизни был очень правилен, и я был прекрасным семьянином. Но, прибавляли полицейские, иной раз в самых надежных стенах бывают трещины. Почти во всех газетах к этому было присовокуплено небольшое дополнение, сделанное в последнюю минуту. Из него явствовало, что хозяин ресторана с домоткаными скатертями, узнав меня на фотографии, счел долгом явиться в участок чтобы сказать, что я завтракал в его заведении в обществе молодой дамы. Дама эта показалась ему расстроенной. В один голос газетчики говорили, что все теперь зависит от того, найдут или не найдут таинственную эту даму! В одной газете было несколько строк о Мари, насчет которой корреспонденту удалось узнать, что она собиралась уехать с дочерьми в деревню. Другой корреспондент, по-видимому более предприимчивый, ухитрился быть принятым "прелестной директрисой художественного ателье Зоя-Гойя, мадам Аллот". Ее больного мужа. корреспондент повидать не смог, но сама Зоя сказала ему, что ничего, кроме того, что прочла в газетах, не знает.

Промолчала стало быть Зоя!

- Везде природа и всюду срок, - повторил я, почему-то мне понравившуюся, фразу.

Я не то заснул, не то впал в забытье. Перед тем, как сознание мое было задернуто мутноватой пеленой, я успел подумать о воде, о желтой воде, вливающейся в рот, ноздри, уши тонущего, воде которую стоит только в себя втянуть, чтобы сразу все устроилось: ни горя больше не будет, ни угрызений, ни паралича воли, ни опасения быть найденным, ни даже опасения быть вынужденным поступить в госпиталь...

Когда я проснулся (или очнулся?), у самой моей постели стоял хозяин гостиницы и, рядом с ним, молодая, черноглазая и черноволосая женщина. Оба на меня смотрели.

- Очнулся, - сказала женщина.

- Вы больны? - осведомился хозяин.

{132} Вид у него был озабоченный и враждебный.

Прежде всего прочего я испытал тревогу: не узнал ли он меня, увидав фотографии в газете? Но газеты оказались, аккуратно сложенными, на столе, так что, по-видимому, с этой стороны все обстояло благополучно. Тогда я произнес:

- Да. У меня сильная мигрень и большой жар. И меня тошнит.

- Хотите, чтобы позвали доктора?

- Я думаю, что надо позвать доктора.

- Я же вам говорила, - вмешалась брюнетка. - Я из своей комнаты слышала, как он бредит.

Хозяин оглянул ее с досадой и, обратившись ко мне, спросил:

- Как же насчет доктора? Да или нет?

- Да, конечно.

Хозяин вышел. Брюнетка, задержавшись, рассказала, что о моем состоянии ей, еще утром, сказал уборщик. Позже она услыхала мои стоны и выкрики и решила посмотреть сама. Когда она открыла дверь, то я лежал, сбросив одеяло, раскинув руки и тяжело дыша. Тогда она вызвала хозяина.

- Почему вы не послали за доктором с утра? - спросила она.

- На все свой срок и везде природа, - промычал я.

- Что?

- Ничего.

- Если вам что-нибудь нужно, постучите в стену. Я буду все время шить. И какое же стеснение между соседями? Надо друг другу помогать.

- Как вас зовут? - поинтересовался я.

- Заза.

- Спасибо, Заза.

- Так что помните: вам стоит постучать в перегородку и я приду. Она вышла, но через две минуты вернулась.

- Можно?

- Конечно можно.

- У меня есть минеральная вода. Хотите?

- Спасибо, Заза.

Она налила стакан, и я сделал несколько глотков.

- Вы право очень добры, - сказал я.

- Когда придет доктор я приду. Мне все слышно, когда я шью.

- Вы портниха?

- Нет, я продавщица в цветочном магазине, на пристани. Сегодня хозяйка уехала хоронить брата, и магазин закрыт.

- А завтра?

- Завтра она возвращается, но магазин откроет только после обеда.

- Принесите мне вечером цветов. Хорошо?

Я протянул руку к висевшей на спинке стула куртке и вынул бумажник.

{133} - Вот деньги, - сказал я.

Но Заза денег не взяла.

- Я принесу так, - промолвила она, - цветы всегда остаются. Мне они ничего не стоят.

Так как я начинал утомляться, то не настаивал.

33.

Едва Заза вышла, как стиснутый злобой я выскочил из постели, развернул газеты и с жадностью стал перечитывать телеграммы. Да, да, конечно там была моя жизнь! Я сам начал ее калечить, полицейские и репортеры всего продолжают. Опущенные ресницы Мари наверно опустились еще ниже, те самые ресницы, которые она, думая, что время все сглаживает, начинала поднимать все чаще и чаще. И накопленные минуты! И мои две девочки!

"Везде природа и на все срок'', - проскрежетал я. Схватив нераскупоренную накануне бутылку вина, я отбил ее горлышко о край умывальника, налил стакан, большими глотками выпил, налил еще, еще выпил, и снова налил. Внезапное и очень сильное головокружение и тошнота меня доканали, я шагнул к кровати, пошатнулся, схватился за стул, но все-таки равновесия не сохранил и упал. Дверь с силой распахнулась.

- Боже мой! - воскликнула вбежавшая Заза, - что вы сделали?

Она бросилась ко мне. помогла подняться, стала толкать к кровати, со страхом глядя на красные брызги на полу.

- Почему вы меня не позвали? - спрашивала она. - И откуда эта кровь?