Все оттенки боли

«Сейчас встану и скажу: я тебя не люблю, жить с тобой невыносимо. Дорогие мои родители! Вы столько сделали для меня, так помогите в последний раз. Отпус-ти-те! Я не умею любить по расчету, я хочу купаться в счастье. Вы же сами любили! В институте встретились и двадцать лет уже не расстаетесь. Как в первый день смотрите друг на друга. За что же мне такое испытание? За железным занавесом не только страна, и я тоже. Отдайте мне мои ошибки, и я вам руки целовать буду».

Но встал и заговорил муж. торжественно сжимая в руке бокал с красным вином, от которого у него неизменно обострялась язва.

— Дорогие тесть и теща! Вы вырастили белую лебедушку, умную, красивую, заботливую. Я благодарен вам за жену и приготовил на Новый год подарок для всей семьи. Жаль, придется выдать секрет раньше времени, но мы с Таней получили новую квартиру и…

— Вот так сюрприз! Танечка! Какая новость! — заворковала мама.

— Ну я-то совсем не рад. — притворно нахмурился отец. — Что же вы бросаете нас?!

— …и мы можем встретить 1986 год уже на новом месте! — закончил муж, почтительно переждав эмоции дражайшей семьи.

Танька выдала улыбку и опрокинула в себя бокал вина. Затушила очаг возгорания. Может, не нужно сейчас расстраивать родителей и недалекого мужа? Пусть радуются своим мещанским достижениям.

Возможно, когда они с мужем переедут, он станет ей менее отвратителен, ведь в этом случае ее глаза каждый день не будет мозолить образцовая пара родителей. Да и сбежать в Баку будет уже проще…

Но утром произошло ужасное…

За ночь Таня настроила себя на позитив и решила воспринимать мужа как ногтевой грибок — нарывает, но ходить можно.

И как назло, на сером депрессивном небе вдруг проглянуло солнце. Да, да, в прямом смысле речь идет о погоде. Появилось солнышко, и небо приобрело нежно-голубой жизнеутверждающий оттенок.

На кухню вошел муж и сел спиной к окну…

Это была его роковая ошибка. Если бы он учился, как и Таня, в литературно-театральной школе и был творческой натурой, предрасположенной к влиянию любого внешнего раздражителя, он никогда бы не сел спиной к окну. Но он просто хотел выпить чаю перед работой и сел напротив любимой супруги.

В его оттопыренные уши нежно «ударило» солнце.

Он смотрел на Таню влюбленными глазами, а его локаторы горели розовато-пастельным цветом с ретушью хрящевых завитушек.

— Я тебя ненавижу. — грустно сообщила Татьяна и опустила глаза.

— Терпи. — невозмутимо ответил муж. — Мы ячейка общества. Семья — важный социальный институт, и мы не имеем права идти на поводу у своих мимолетных желаний или капризов. Я уважаю твое мнение, но считаться с ним не могу. Меня назначили отвечать за тебя, доверили твое будущее. Ты еще молода, и я знал, что будет непросто. Поэтому готов к любым провокациям с твоей стороны, но учти, что я и впредь не собираюсь обращать на них внимание. Если у тебя есть какие-то жалобы относительно меня — обращайся к родителям. Я со своей стороны обеспечиваю тебе все привычные условия жизни. Повторяю, если у тебя есть какие-либо вопросы…

Таня еще ниже опустила голову под гнетом черствых слов.

— Просто я не люблю тебя — вот и весь вопрос. — Так же. как и я, в момент «наезда» Танюха начинала фразу с «просто». — Стараюсь изо всех сил договориться с разумом, но, к сожалению, ты взял в жены не умницу-разумницу. Если б ты только знал, что я вытворяла в школе…

— Как ты заметила, я никогда не задавал тебе вопросов о твоей первой любви. Ты. наверное, на это намекаешь? Но я все равно не пойду у тебя на поводу. Если что-то было, то это несерьезно.

— Ошибаешься. Серьезней не бывает. Потому что это была любовь. — с удовольствием повторила аксиому Татьяна и выдала садистскую улыбку.

— Там любовь, а здесь семья. — не сдавался муж. — И семья тебя никогда не бросит: и я. и мама, и папа. Мы — твоя защита навсегда. А грезить несбывшимися мечтами свойственно молодым женщинам, у которых еще нет детей. И я тебя понимаю, и ни в коем случае не осуждаю. Ты пишешь чудные стихи, имея тонкую душевную организацию. Любовная грусть тебе нужна для вдохновения. Пиши, ради бога, мечтай, фантазируй. Я поддержу тебя, потому что тоже умею любить. Только не обижай меня. Может, я и не похож на предмет твоих тайных желаний, но со мной, как в танке…

— Взорвемся — так вместе. — рассмеялась Танька, потому что ей стало вдруг очень хорошо.

Действительно, если рассудить, ее муж прекрасный человек. Работящий, неглупый, порядочный, «тащится» по ней. Он мизинца Мухаммеда не стоит! Но от объятий мужа тошнит, а за черноглазой сволочью на край света бы побежала…

— Я улетаю, — вдруг сказала Таня и сама испугалась.

— К нему? — не удивился муж.

— Да. В Баку. Хочу его увидеть, чтобы больше не страдать. Возможно, произойдет переоценка ценностей, и я выброшу из головы прошлые воспоминания.

— Если ты хочешь узнать мое мнение, то я категорически против. И не из ревности. Ревности нет к недостойным. Он тебя не оценил и поэтому недостоин. Иначе твоим мужем был бы он, правильно? — разумно излагал муж, начиная нервничать. Поэтому собственноручно вымыл чашку с блюдцем.