Все оттенки черного

— Неважно кто! — заорала Катя чуть ли не в лицо ему. Еще немного, и она сунулась бы в окно и; как некогда Хованская, яростно затрясла бы его за плечи, чтобы согнать с него эту пьяную одурь. — Уезжайте! Не ходите к Хованской! Слышите?!

Смирнов тяжело откинулся на спинку сиденья. Губы его шевелились.

— Не могу, извините, — донеслось до Кати. — Куда же мне еще… Не могу…

Катя успела еще увидеть гневно-недоуменный жест таксиста, крутанувшего пальцем у виска, потом такси яростно газануло и…

— Фанатка ненормальная! — крикнул на прощание таксист, высунувшись из окна. — Оборзели совсем! Человеку прохода не дают! Пойди полечись!

Когда Катя и Нина добрались с грехом пополам до дачи Чебукиани, такси, высадив пассажира, уже разворачивалось восвояси. Им оставалось лишь поглазеть на этот непроницаемый забор, на эту наглухо захлопнувшуюся перед самым их носом калитку, за которой…

* * *

Предположение, что Смирнов направляется прямехонько в Май-Гору, подтвердилось окончательно, едва такси в районе Старо-Павловска свернуло с магистрального шоссе на проселочную бетонку. Именно на этой стадии негласного сопровождения подключился к операции и сгорающий от нетерпения начальник отдела убийств. Свою машину Колосову пришлось оставить на обочине и пересесть в одну из машин сопровождения, оборудованную мобильной связью и спецтехникой.

По сведениям наблюдения, Смирнов на пути в Стара-Павловск останавливался всего один раз — на двадцать третьем километре шоссе, в придорожном кафе. Купил там пол-литра дешевой водки местного разлива, которую почти сразу же и выпил. Пытался угостить таксиста, но тот о сожалением отказался. Перед тем как угоститься, Смирнов с машины звонил кому-то по мобильному. Но номер определить не удалось.

Как докладывали Колосову сотрудники сопровождения, у них сложилось впечатление, что Смирнов после визита на квартиру был чем-то сильно расстроен и огорчен и словно бы пытался сейчас влить в себя как можно больше спиртного. Ему как будто было все равно, что пить и в какой последовательности.

«Да что же с ним такое? — думал Колосов. — Вроде ничего за весь день не случилось. И в театре он вполне нормальный был, как наши докладывают, работал. И в агентстве билеты на самолет заказывал — для себя и для жены, что ли? Все изменилось там, в квартире. Что там произошло?»

Машины сопровождения сделали рокировку, и следом за такси в Май-Гору въехал невзрачный белый пикап самого дачного и непрезентабельного вида. Колосов на некоторое время потерял фигуранта из поля зрения и только следил за ситуацией по рации. «Остановка на дороге, — докладывали напарники, — контакт объекта на шоссе. Две дачницы, молодые. Одна разговаривает со Смирновым. Из машины он не выходит. Так, внимание, объект двигается дальше…»

За дачей Чебукиани наблюдали с расстояния нескольких сотен метров. Ближе подъехать было рискованно. Спецтехника позволила видеть Смирнова даже в стремительно сгущающихся вечерних сумерках — он стучал в калитку. Вот она открылась, он вошел. Калитка захлопнулась.

Колосов напряженно размышлял: «Так, приехали. И что дальше? Вламываться следом на дачу? Смысл? Никакого, кроме… А если Хованская все же решится… А если ничего не произойдет? Снова допустить промах? Наломать дров?»

— Ну, товарищ майор, какие указания будут? — интимно рокотнул в рации баритон начальника смены и сам же предположил: — Встаем пока на мертвый якорь?

— Встаем пока. Ждем. Пусть одна группа на всякий случай возьмет под наблюдение холм, — распорядился Колосов. — На всякий пожарный, если все же ты двинут на эту чертову вершину справлять какой-нибудь свой очередной шабаш.

«Ритуал на горе, подобна того, что видела Катя, — да, это было бы идеальное решение, — думал Никита про себя тоскливо и напряженно. — Если бы они отправились туда и мы бы их там засняли за всеми этими чертовыми финтами, то в будущем эта оперативная пленка легла бы в основу…»

Однако в тот момент он был совсем не уверен, что поступает правильно, давая Смирнову возможность быть наедине с «май-горской ведьмой».

Стемнело. А время словно на месте застыло: стрелки на часах двигались еле-еле — половина одиннадцатого, одиннадцать, четверть двенадцатого… Казалось, полночь никогда не наступит. «А с чего ты взял, что это должно произойти в полночь? — спрашивал сам себя Колосов. — Сказок, что ли, в натуре, начитался?. А может, он просто заночует у нее. А мы тут торчи, — терзался он. — Или все же рискнуть, навестить их?»

Свет в окнах дачи горел лишь на первом этаже.

— Смотрите-ка, товарищ майор, — напарник Колосова протянул ему прибор ночного видения. — Кажется, что-то…

Колосов напряженно прилип к «гляделкам». Ночь, увиденная через окуляры, словно вылиняла и напоминала теперь какое-то серебристо-серое лунное марево. И в этом мареве в проеме открытой калитки показалась человеческая фигура. Это был Смирнов.

— Товарищ майор, тут машина на вашу улицу свернула. «Жигули» девятой модели, цвет темный, госномер… — доложила рация. — Пропускаем?