Все оттенки падали

– Ты третий, со мной, считай, четверо, – блеснул математикой Рух. – И чего? Ты, Якунин, пойми, даже если какая тварь в селе завелась, пока сама не наследит, нам ее как иголку в стоге сена искать. Домовых могу поспрошать, но раз сами до сих пор не нашептали, значит, не видели ничего. Мало их, и в этом ваша, человечья, вина. Забывать стали порядки-то старые. Раньше каждый вечер домовику ставили плошку жирного молока, а теперь дай бог раз в неделю ополосков плеснут. Ни почета, ни уважения, вот они и повывелись от тоски. Скоро вымрут, завоете.

– Меня совестить не надо, – посуровел Фрол. – Я свое дело делаю, а ты свое, и домовые тут ни при чем. Ты мне суку эту вынь да положь, как обязан, без вот этих вот разговорчиков.

– Как я тебе ее выложу? – взорвался Бучила. – Предлагаешь мужиком прикинуться и по селу ночами, как приманка, бродить? Я те русским языком повторяю, чтобы выложить, надо знать, с кем дело имеем!

Рух краем глаза заметил движение, и тут звонкий уверенный голос сказал:

– Господа, извините, что вмешиваюсь в вашу изысканную беседу. – К ним медленно приблизился высокий мужчина, закутанный в подбитый мехом утепленный плащ и коснулся краешка треуголки. – Разрешите представиться, граф Александр Донауров. Возможно, я смогу вам помочь.

В печке потрескивало и фыркало пламя, наполняя комнату на втором этаже нелюдовского постоялого двора умиротворяющим мягким теплом. Горящая на столе лампа чуть разгоняла плотную темноту, заставляя морозный узор на окне таинственно и нежно мерцать. Кроме Руха и Фрола Якунина, в комнате были трое. Невесть откуда свалившийся граф Донауров и с ним двое подручных: тощий человечек с крысиным лицом, кутающийся в безразмерную шубу, и высокий статный мужик с выправкой военного и жутким шрамом на левой щеке, затянутый в черный мундир без знаков различия.

– Надеюсь, формальности соблюдены? – Граф, развалившийся в кресле, доброжелательно улыбнулся. Молодой, не старше двадцати пяти, красивый, холеный, породистый. Волосы русые, глаза светлые, движения быстрые, точные, без суеты. Высокие скулы и волевой подбородок выбриты начисто.

– Документы в порядке. – Фрол ознакомился с дворянской грамотой и вернул гербовую бумагу владельцу.

– Вот и славненько. – Донауров лучился гостеприимством. – Безмерно рад, что приняли мое скромное приглашение. Прошу знакомиться, мой ближайший помощник по ученой части – Карл Альбертович Ведянин. – Крысомордый мужичонка чуть поклонился. – А это Николай Старостин, прапорщик пятого кавалерийского, ныне в отставке, мой начальник охраны.

Старостин угрюмо кивнул, Рух шкурой чувствовал исходящую от него плохо скрытую неприязнь.

– За знакомство! – Граф Донауров поднял кружку с вином.

– За знакомство, – отсалютовал своей Бучила и сделал добрый глоток. Подумал и осушил пойло до дна. Такого шикарного красного он давно не пивал. Фрол лишь вежливо пригубил, отставил чашку и спросил:

– Так чем вы можете помочь, ваше сиятельство?

– Всем, и еще чуть больше того, – ответил граф. – У вас проблема, у меня решение.

– А кто сказал, что у нас проблема? – фыркнул Бучила.

– Птичка на хвосте принесла, дорогой мой Заступа, – отозвался Донауров. – Несколько загадочных смертей, уверен, вы с господином приставом уже отыскали некую связь.

– Ну предположим.

– Погибшие были не в себе, опустошены и хотели согреться, ведь так?

– Ну так. – Рух искоса переглянулся с Фролом.

– И согрелись до смерти, – сказал Донауров. – Карл Альбертович, будь любезен, объясни нашим новым друзьям.

– С удовольствием. – Крысомордый расплылся в торжествующей улыбочке, обнажив редкие желтые зубы. – Мы имеем дело с духом зимы, научное название Нивеус эффиджи, в Германии известна как Диа Айсингфрау, в Скандинавии как Ледяная дева, а у нас как…

– Снегурочка, – недоверчиво закончил за него Рух.

– Приятно иметь дело с образованным… ммм… человеком, – восхитился Ведянин. – Где учились, позвольте узнать?

– Тут недалеко, на сеновале с рыжухой одной, – отозвался Бучила. – То есть ты считаешь, что у меня в селе Снегурочка драная завелась?

– Факты – упрямая вещь, – кивнул Ведянин.

– Снегурочка? – округлил глаза Фрол.

– Снежный дух, – пояснил Рух. – Кровожадный, злобный и пакостный. Появляется из девок, которые зимой померли в лесу. Живет в чаще, с весны по осень спит на костях, а как подморозит, начинает по лесу блукать и стонать. Холодно падле. Если живого встретит, вытягивает тепло без остатка. Человек после этого как пришибленный ходит и вскорости помирает. Все сходится. Я мог бы и сам догадаться, времени не хватило.

– И добавить нечего, – восхитился Ведянин. – Потрясающие познания. Хотя вы же Заступа, это ваш хлеб.

– Постойте. – Рух уставился на графа. – Ну ладно, Снегурочка, уговорили. Да только ваша братия тут при чем? Дворянин, ученый крайне специфических знаний и страшила с глазами убийцы.

– Я охотник, – выдержав короткую паузу, ответил Донауров. – Страстный и азартный охотник на нечисть. Все, кто со мной, – моя охотничья партия.

– На нечисть? – поперхнулся Бучила.