Все оттенки падали

«А все, кто умерли и непохороненным бысть, восстали из мертвецов. Первым воскрес брат Феофил и тут же набросился на живых, принялся зубищами рвать. Уцелевшие бежали вглубь подземелий, а мертвецы теперь шарятся в темноте, стонут, а иной раз вспоминают человечий язык и по именам нас зовут, манят к себе. Вчера брат Симеон и еще четверо поддались зову и ушли. Мы не держали, Божья воля на все…

Сидим в могиле каменной, сами себя отпели и погребли, и весь якоже мир обратился в великий склеп, где мертвец властвует над мертвецом, города сложены из костей, поля засеяны пеплом, и с черных небес вместо снега сыплется прах…»

«Осталось нас пятеро. Кричу, вою, об стены бьюсь, себе противен. Отчаяньем захлебнулся, душу бессмертную продал, снаружи и изнутри сгнил. Не монах боле, не человек. Тварь безродная и разумная на горе свое. Ужас творю и ужасом сыт. Пошто жив, не знаю и сам…»

«И чудится мне, будто был то кошмарный сон и все привиделось мне – и небо пылающее, и вечная ночь, и орда дьявольская, и Киев, погибающий в крике и палящем огне. Проснусь, и солнышко ласково светит, и птахи Божьи за окошком поют… Открываю глаза, скидываю паутину безвременья и зрю пропитанную падалью темноту. И темнота та навеки скрыла наши грехи…»

«Брат Фока повредился умом, разорвал рясу, сплел веревку и удавился. Снять сил уже нет. И такоже восстал, отныне бьется в петле, аки пес. Лучины закончились, от последней свечи огарок в полмизинца, зажигаем на малое время, разгоняем слабым светом кромешную тьму. Хотим умереть, а смерти нет…»

«Образ Христа плачет кровью. И я рыдаю вместе с Христом. И пришел гнев Твой, и время судить мертвых и дать возмездие рабам Твоим. Последняя запись, догорает свеча. Нас осталось двое, брат Захарий да я. Захарий обожрался человечиной, спятил, прячется в темноте, причитает, криком кричит. И такоже свершилось по всей земли: мертвые всюду и мертвых едят. Летопись в яму запрячу, сверху костями своими укрою. Ежели будет на то Божья воля, и кто прочтет – судите меня. Спаси, Господи, и помилуй раба многогрешного своего. Всех спаси, кого сможешь, хоть и не заслужили того…»