Все оттенки тьмы

— Поговори с ними. Может, кто-то из них что-нибудь приметил. А если тобой заинтересуется Жервез, скажешь, что просто расследуешь дело о нападении в Истсайд-Истейте.

— Я и так его расследую.

— Тем более. Что-нибудь уточнить никогда не лишне, верно?

— Ладно, я уже у входа в школу. Пока.

— Ну как, расспросишь дружков Хаскелла?

— Расспрошу, — пообещала Энни.

— И вот еще что, Энни…

— Да?

— Если будет возможность, постарайся разозлить чем-нибудь Ваймена, — попросил Бэнкс.

Со слов Эдвины Сильберт, Лео Вествуд жил на третьем этаже дома по Адамсон-роуд, рядом со станцией метро «Свисс-коттедж». В начале Итон-авеню, напротив театра Хэмпстед, выстроились в ряд палатки фермерского рынка. Бэнкс решил завернуть туда на обратном пути и купить кусочек сыра бри, паштет из оленины и колбаски чоризо. София будет рада. А уж в том, что она знает, как готовить чоризо, Бэнкс не сомневался. Сам-то он в лучшем случае соорудил бы из колбасок бутерброд и полил его острым соусом.

Он свернул с Адамсон-роуд налево. По правую руку Бэнкса возвышался отель «Бест вестерн». На зеленой, полной деревьев улице стояли солидные трехэтажные дома с оштукатуренными фасадами, портиками и колоннами. Похожие дома Бэнкс видел в районе Повис-Террас, что в Ноттинг-Хилле. И на улице, и на верандах — повсюду народ. Вполне оживленный квартал.

Судя по списку жильцов, Лео Вествуд до сих пор тут жил. Бэнкс нажал на звонок рядом с его фамилией, и спустя несколько секунд из домофона послышался голос. Представившись, Бэнкс объяснил причины своего визита. Зажужжав, дверь открылась.

Состояние подъезда и лестничных клеток говорило о том, что для дома настали не лучшие времена. Правда, ему удалось сохранить дух несколько потрепанной элегантности. Аксминстерские ковры на полу показались Бэнксу потертыми, но это были настоящие аксминстерские ковры.

Лео Вествуд стоял в дверях квартиры. Невысокий полный мужчина с седыми волосами и румянцем во всю щеку, одет он был в черную водолазку и в джинсы. Выглядел Лео на шестьдесят с небольшим. Бэнкс был уверен, что его квартира будет завалена антиквариатом, но, войдя внутрь, обнаружил ультрасовременную обстановку: полированные деревянные полы, хромированная сталь и стекло, большие открытые пространства, эркерные окна. В гостиной стоял навороченный музыкальный центр и телевизор. Наверное, когда Вествуд только купил эту квартиру, она обошлась ему не очень дорого. А сейчас, прикинул Бэнкс, она с легкостью уйдет за пятьсот тысяч фунтов. Правда, окончательная цена зависит от количества спален.

Вествуд усадил Бэнкса в удобное черное кожаное кресло и предложил кофе. Бэнкс с радостью согласился. Как только Вествуд скрылся на кухне, Бэнкс стал обстоятельно осматриваться. На стене висела всего одна картина в простой металлической рамке, она привлекла внимание Бэнкса. Абстрактная живопись. Геометрические фигуры разнообразных форм и расцветок. Картина отлично вписывалась в интерьер гостиной и показалась Бэнксу удивительно умиротворяющей. Рядом с музыкальным центром Бэнкс заметил небольшой шкафчик. На полках стояли книги — в основном по архитектуре и дизайну интерьеров — и несколько DVD-дисков с фильмами: «Искупление», «Жизнь в розовом цвете», классические ленты Трюффо, Куросавы, Антониони и Бергмана. Попадались среди дисков и оперы.

— Не люблю, когда вокруг много хлама, — раздался из-за спины Бэнкса голос Вествуда.

Поставив на журнальный столик серебряный поднос с кофейником и двумя белыми чашками, Лео уселся наискосок от Бэнкса. — Пускай пока заварится, хорошо? — сказал он слегка шепеляво и с несколько женственной интонацией. — Я очень расстроился, узнав про Лоуренса, — добавил он. — Но наша с ним история такая давняя… десять лет уже прошло.

— Но тогда вы были близки?

— О да. Очень. Целых три года. Это, конечно, не вся жизнь, но все же…

— Позвольте спросить. Почему же вы расстались?

Склонившись над столиком, Вествуд принялся разливать кофе:

— Вам с молоком? Сахар добавить?

— Спасибо, сахара не надо. И я пью черный, — ответил Бэнкс. — Я ведь не из простого любопытства спрашиваю.

— А я вот без сладенького никак, — передав ему чашку, улыбнулся Вествуд и насыпал себе сахар из розового пакетика. — Вы уж простите, — продолжил он, откидываясь на спинку кресла, — не подумайте, что я пытаюсь увильнуть от ответа. Просто если кофе перестоит, он делается слишком горьким. И уже никакой сахар не поможет.

— Не беспокойтесь, кофе у вас просто изумительный, — заверил Бэнкс, отпив глоток.

— Благодарю. Люблю, знаете ли, себя побаловать.

— Так что же развело вас с Лоуренсом?

— Ах да. Работа, вечно она, окаянная. Он постоянно уезжал и никогда не говорил, куда. А когда возвращался домой, все равно не говорил, где он был. Я понимал, что некоторые его задания очень опасны, но поделать ничего не мог. Переживал тут, беспокоился, а он мне почти никогда и не звонил. Ну и, в конце концов…

— То есть вы знали, чем он занимается?

— Ну, весьма относительно. Я знал, что он работает на разведку, но никаких подробностей он мне не сообщал.

— Он вам изменял?

Вествуд задумался.