Все пишут книги на коленках

А происходило следующее: фигура принадлежащая Олесе находилась в более статичном состоянии, когда как Герман-ик не стоял на месте и все крутился вокруг Олеси, пытаясь к вящему мнению Алекса, вскружить ей голову. А ведь этот Герман-ик не так просто крутился вокруг, он еще к тому же совсем не держал свои руки на привязи, а наоборот, пытался с помощью каких-то ловких жестикуляций втолковать ей что-то, но наверняка, какую-нибудь пагубную мысль. Что, почему-то, совершенно не нравилось Алексу, которому в этот момент так захотелось выкрутить руки этому Герман-ику, чтобы тот напрочь забыл, как руки распускать. Но тот, находясь в неведении этих замыслов Алекса, не прекращал свои такие наглые действия и даже попытался пару раз взять Олесю за локоть. Отчего Алекс, в тот же момент почувствовал, что в их кабинете стало нестерпимо душно и жарко, раз его лоб покрылся испариной, и он уже было решил пройти на улицу проветриться и заодно закинуть этого наглеца Герман-ика в один из баков, где, по мнению Алекса, ему и место. Но неожиданно для Алекса, видимо, обладающего даром пространственного внушения, Герман-ик не дожидаясь спуска Алекса или кого бы то ни было, берет и сам лезет в мусорный бак, чем заставляет Алекса и Грега невольно посмотреть друг на друга, безмолвно вопрошая друг друга:

– А что, собственно, происходит?

Где они поначалу так и не могут прийти к разгадке происходящего, но затем происходит внезапное озарение и они одновременно бросают свой взгляд на стол Алекса, где лежит флешка. После чего они, опять же ни слова не говоря, разворачиваются и вновь припадают к окну, чтобы уже с высоты своего понимания насладиться происходящим.

Между тем, Герман-ик продолжал свои раскопки и, как было заметно, он уже начал испытывать нетерпение от того, что они ни к чему не приводят. В то же время наши приятели как раз наоборот испытывали определенный душевный подъём, чем они, впрочем, громогласно не хвалились и только слегка похихикивали, стоя у окна. Но тут может возникнуть логичный вопрос, а верны ли предположения Алекса и Грега насчёт предмета поиска Герман-ика, который, быть может, совершенно по другому поводу занялся раскопками в этом неподходящем месте. Но пока он роется в баке, я постараюсь по-быстрому, рассказать предысторию этого выхода Герман-ика на сцену, находящуюся на задворках издательства.

Как рассказывала Олеся, она работала над эскизом проекта, при этом вся её подготовительная работа находилась на этой пресловутой флешке, которая в тот момент расположилась в гнезде компьютера. И вот в один из моментов, посредине рабочего дня к ней в кабинет зашла уборщица, баба-как-там-её-зовут, и Олеся, дабы ей не мешать, решила сделать себе перерыв, отлучившись в кафе, чтобы попить кофе.

По возвращению же обратно, она к своему ужасу не обнаружила на месте той самой флешки, на которой находился плод её долгой работы. Естественно, она бросилась искать эту бабу-как-там-её-зовут, которая совершенно не вняла к предъявленным требованиям Олеси, заявив, что она ничего не брала и вообще не знает такого заумного слова. В этот момент и появился, откуда-то прознавший о случившемся, Герман-ик, который тут же присоединился к требованиям Олеси и, используя свой административный ресурс, стал грозить уборщице бабе-как-там-ее-зовут различными санкциями, на что получил её жёсткий скорее посыл, нежели ответ (ну, а что с нее возьмешь).

– Я ничего не поняла, а если тебе так надо, то иди на задний двор и ищи там. Потому что я все уже выбросила. И вообще, убираешь за ними их срач, а они всё строят из себя незнамо что! – в конце озвучила свою позицию баба-как-там-её-зовут и, повернувшись к ним задом, была такова. Тут уж Герман-ику ничего не остаётся делать, и он вызывается отыскать для Олеси эту виновную в ее страданиях флешку. В результате чего, они и оказались в данном месте, под наблюдением не одной пары глаз, выглядывающих из окна кабинета Алекса, Грега и плюс еще Кое-Кого.

Между тем, для Алекса, хотя, надо признать, некоторую предвзятость его мнения, роль Герман-ика во всей этой истории выглядела не столь однозначной. Ему показалось странным то, что Герман-ик, еще не зная причины требований Олеси к уборщице, вдруг проявил проницательность и предъявил претензии на флешку, когда как Олеся, следуя своей женской сущности, даже не успела распространиться о своей потере.