Всё помнят города

Тройкина поглядела на них и тихонько усмехнулась сама с собой, после чего, завела мотор и выехала с Храмовой на проспект. В милицейской будке на перекрёстке горел свет и Яна Петровна связалась с постовым, лейтенантом Волюкой.

– Эти сутки дежурите, потом отоспитесь, – сказала она ему. – Ключ от Вашей служебной квартиры я завезу Вам утром, после того, как загляну к капитану Лагереву.

– Вас понял, майор, – отозвался тот, держа перед собой на ладони грецкий орех в скорлупе и тщетно стараясь прорастить его усилием воли.

Окончив недолгий разговор, Волюка подмигнул Кинди.

– Оставайся тут ночевать, если хочешь, – предложил он ему. – Всё лучше, чем под небом. Ещё кто привяжется! А мне всё равно тут до утра булки жевать, с этой, как её…

– Праной, – подсказал Кинди.

– И с праниками, – весело продолжил за ним Волюка. – Будешь чай? – Спасибо, не откажусь…

Обрадованный этим ответом Нил Ваныч сразу загремел чем-то в рюкзаке, вытаскивая сиреневый термос в зайчиках и полосатую кружку с хвостом вместо ручки, с кошачьей мордашкой и ушками. Вторую, такую же, только белую в пятнах, он протянул гостю.

– А вот и праники, – улыбнулся лейтенант, вынув следом, пакет с небольшими баранками в белой и розовой глазури из сахара. – Попробуй! Они мягкие, прямо тают во рту!

Я был очень рад, что мой давний друг нашёл себе уютный и безопасный ночлег в такой хорошей компании, где его, вдобавок, ещё и накормят. Со спокойной душой оставив его с этим чудаком из Дзержинска, я вспомнил о той, что приехала ко мне и с первых шагов вступилась за незнакомку. Говорят, когда совершаешь такие поступки, не думаешь о себе. О том, чем рискуешь, против кого идёшь, и какой опасности можешь подвергнуть себя, выручая кого-то другого. У людей это зовётся отвагой, да и у городов тоже, ведь среди нас немало героев, самоотверженно подставлявших себя под удар, защищая своих соотечественников. Мне пока далеко до таких ярких примеров, остаётся лишь восхищаться их мужеством, и отвагой людей, благодаря которым города такими становятся. Ведь ценности у нас те же, что у людей, ими и взращиваются в нас качества, на протяжении всех лет существования. Такому человеку как Елена я был со своей стороны очень рад, и хотел бы, чтобы она у меня осталась.

Поискав в свете уличных фонарей хрупкую фигурку своей храброй гостьи я увидал её тень, грациозно и плавно скользившую по аллее больничного парка. В руке у неё был клочок ватмана с адресом многопрофильной – похоже, она просто не знала здесь никаких других адресов. Я видел и чувствовал, что она ещё слишком растеряна, и идти ей некуда. Но что заставило её вот так сорваться и с одним ноутбуком приехать сюда, я не мог даже предполагать. В тот момент я вдруг очень ясно ощутил её боль. Невидимая глазу, но яркая для бесплотных духов, плазма горечи и отчаяния струилась из её сердца так, что могла бы освещать собой весь этот парк.

– Что случилось, Елена? – спросил я её, не надеясь, конечно, услышать ответ.

Но она присела на одну из скамеек в парке, поглядела в мои городские окна через бульвар и заговорила со мной – тихо и откровенно, будто услышала мой вопрос.

– Я не знаю, что мне теперь делать, – призналась Елена. – Вся моя жизнь рухнула в одночасье!

Она сняла с безымянного пальца золотое колечко, глядела на него с грустью, крутила в руках.

– Паша, почему всё окончилось так? – с болью спросила она. – Неужели, нельзя было просто со мной расстаться? Я бы собралась и уехала к маме. А теперь, как я покажусь на глаза родным? Как смогу пройтись в таком виде по Ситникам?! Здесь хотя бы никто не знает меня. А в Ситниках, как и в твоём маленьком Кстово, сразу поползут слухи, и на меня навешают самые грязные ярлыки…

Она поднесла к лицу руку и убрала за ухо прядь волос. Присмотревшись, я заметил у неё на виске ни то, синяк, ни то ссадину, как будто от удара чем-то тяжёлым и твёрдым. Страшная догадка пронеслась у меня в уме. Я подумал, что после такой травмы и пережитого потрясения, этот переезд в никуда, мог быть спонтанным решением, принятым в порыве отчаяния. Возможно Елена только начала приходить в себя. И я не был бы городом, если бы всё так оставил! Худшие из нас – и те, старались обезопасить гостей, дать им ночлег и ужин. Это негласный закон, которому следуют все без исключения города и свести гостя с нужными людьми – любому из нас под силу.

Всё, что от меня требовалось – это выстроить цепочку простых обстоятельств, которые люди привыкли называть совпадениями, везением, или чередой неудач. Я пробежался взглядом по окрестным дворам и нашёл в одном, за высокой аркой, своего благодетеля. Того, в чью честь сегодня на привокзальной был весь этот шум. Если Коршунов намерен стать моим мэром, он должен проявлять заботу и о моих жителях, и о гостях, следуя закону гостеприимства.