Все повести и эссе. Авторский сборник

В столовой было шумно и многолюдно. Саша походил между столами, ища приятеля, но того не было видно. Тогда Саша встал в очередь. Перед ним стояли два Дарта Вейдера из первого отдела – они шумно, с присвистом, дышали и механическими голосами обсуждали какую–то статью – не то «Огонька», не то Уголовного кодекса; из–за неестественности их речи понять что–нибудь было очень сложно. Первый Дарт Вейдер взял на свой поднос две тарелки кислой капусты, а второй – борщ и чай (кормили в Госплане, конечно, уже не так, как до начала смуты, – от прежнего великолепия остались только изредка попадавшиеся в капусте красивые пятиконечные звездочки, нарезанные из моркови с помощью специального японского агрегата). Саше было очень интересно посмотреть, как Дарт Вейдер будет есть капусту – для этого ему обязательно пришлось бы снять свой глухой черный шлем, но черные двое сели за маленький столик в самом углу и задернули за собой черную шторку с изображением щита и меча; под ней остались видны только начищенные хромовые сапоги, левая пара которых упиралась в пол неподвижно и прямо, а правая все время выделывала кренделя – один сапог терся о другой и обнимал его носком за голенище; Саша подумал, что если бы он играл в «Спай», то из двух Дартов Вейдеров стал бы вербовать правого.

Оглядевшись, он пошел с подносом в дальний угол, где за длинным столом у окна сидели около десятка пожилых мужиков в летной форме, и деликатно сел с краю. На него поглядели, но ничего не сказали. Один из пилотов – седой крепыш с двумя незнакомыми медалями на голубом комбинезоне – стоял со стаканом в руке; он только что начал говорить тост.

– Друзья! Мы собрались здесь по поводу торжественному и приятному вдвойне. Сегодня исполняется двадцать лет трудовой деятельности Кузьмы Ульяновича Старопопикова в Госплане. И сегодня же утром Кузьма Ульянович сбил над Ливией свой тысячный МиГ!

Пилоты зааплодировали и повернулись к сидящему в центре стола виновнику торжества – это был низенький, полненький и лысенький мужичок в толстых очках, дужка которых была обмотана черной ниткой. Он совершенно ничем не выделялся – наоборот, был за столом самым незаметным, и, только приглядевшись, Саша заметил на его груди несколько рядов орденских планок – правда, тоже незнакомых.

– Я беру на себя смелость сказать, что Кузьма Ульянович – лучший пилот Госплана! И недавно полученный им от Конгресса орден «Пурпурное сердце» будет на его груди уже пятым.

Вокруг опять зааплодировали; несколько раз Кузьму Ульяновича хлопнули по плечам и спине; он сильно покраснел, махнул рукой, снял очки и долго протирал их носовым платком.

– И это еще не все, – продолжал седой, – кроме эф–пятнадцатого и эф–шестнадцатого, Кузьма Ульянович недавно освоил новейший истребитель – эф–девятнадцать «Стелс». На его счету и многие технические усовершенствования – осмыслив опыт боев в небе Вьетнама, он попросил своего механика дописать два файла в ассемблере, чтобы пушка и пулемет работали от одной клавиши, и теперь этим пользуемся мы все…

– Да уж хватит бы, – застенчиво буркнул виновник.

Встал другой пилот – у этого на груди тоже были орденские планки, но не в таком количестве, как у Кузьмы Ульяновича.

– Вот тут наш парторг говорил, что Кузьма Ульянович сбил сегодня свой тысячный МиГ. А ведь, кроме этого, он, к примеру, четыре тысячи пятьсот раз разрушил локатор под Триполи, а если мы все ракетные катера посчитаем да еще аэродромы прибавим, такая цифирь выйдет… Но ведь человека одной цифрой мерить нельзя. Я Кузьму Ульяновича знаю, может быть, получше других – уже полгода с ним в паре летаю – и сейчас расскажу вам об одном нашем рейде. Я тогда первый раз на эф–пятнадцатом шел, а машина эта, сами знаете, не из простых: чуть заторопишься, захочешь повернуть побыстрей – подвисает. И мне Кузьма Ульянович перед вылетом говорит: «Вася, запомни: не нервничай, иди сзади и ниже, я тебя прикрывать буду». Ну, я неопытный был тогда, а с гонором – чего это, думаю, он прикрывать меня будет, когда я на эф–шестнадцатом весь Персидский залив облетал. Да… Ну, сели мы по кабинам, и дают нам команду на взлет. Взлетали мы с авианосца «Америка», и задание у нас было сначала какой–то корабль потопить в Бейрутском порту, а потом уничтожить лагерь террористов под Аль–Бенгази. Взлетели, значит, и идем на малой, на автопилотах. А там, у Бейрута, локаторов штук восемь, наверное, – ну, вы все там были…

– Одиннадцать, – сказал кто–то за столом, – и еще всегда двадцать пятые МиГи патрулируют.