Все познается (СИ)

На следующий день его с отрядом пригласили в кабинет Пирса, где последний долго распинался об оказанной им всем чести. Поход в засекреченный бункер не стал неожиданностью, Гарри уже даже не удивлялся: люди слишком любили тайные общества, чтобы отказать себе в таком удовольствии. Сидящий в жуткого вида высокотехнологичном кресле заросший мужик с пустым взглядом добавил сюрреализма, как и проведенная тут же процедура обнуления.

Сказать Гарри было нечего. Он молча смотрел, не отводя взгляд, вяло отмечая слишком знакомое лицо. Да, он стал старше, жестче, но это был Барнс, давно числящийся сгнившим в том роковом ущелье, и прочитанная в статьях информация о пленении друга Роджерса услужливо напомнила о том, что сывороткой интересовались многие. И опыты проводили все, кому не лень.

Теперь было ясно, почему Пирс радовался успехам Гарри на ниве общения с Роджерсом: Капитан его более-менее слушал и даже нормально взаимодействовал с отрядом — суперсолдат являлся бойцом-одиночкой, а Страйк со своим командиром шли с ним в ногу, не отставая. Результат, которым остальные похвастать не могли. И теперь из Гарри собирались сделать гибрид дрессировщика с садистом-вивисектором.

Лаборанты суетились вокруг дергающегося Барнса, а Гарри думал, что с него хватит и надо пригласить Роджерса на длинный и обстоятельный разговор, распотрошив кубышку с компроматом. Пирс, наблюдающий с довольной мордой, лишь поднял бровь, когда Гарри решил обломать ему веселье, вспомнив подписанный когда-то контракт.

***

— Я хочу этого бойца к себе в отряд, — хриплый голос оборвал речь министра. Пирс изумленно повернул голову. — Пункт сорок восьмой моего контракта. Я могу потребовать любого бойца к себе в отряд в качестве боевой единицы.

— Вы требуете, — голос Александра был почти равнодушным.

— Именно, — подтвердил Рамлоу, наблюдая за изображающим статую киборгом тигриными глазами.

— Я смотрю, — вкрадчиво начал Пирс, — вы слишком многое себе позволяете, майор. Нет.

— Нет?

— Нет, — отрезал Александр, взбесившийся от одной мысли о том, что на любимую игрушку посмели претендовать.

— Что ж… Тогда я разрываю контракт и требую заплатить неустойку.

Вопли Пирса и шевеление вокруг уже не имели значения. Гарри смотрел в мутные, полные боли и потухших надежд глаза лишенного самого важного — личности — человека, ощущая, как тело заполняет магия, а кончики пальцев начинают покалывать. У него нет палочки, он слишком давно не произносил заклинаний, успев запихнуть выученное в дальние уголки памяти. Его бойцы уже покинули помещение, заперев двери, и ждут приказ. Внутри лишь новые воплощения Пожирателей и очередная реинкарнация Волдеморта или Дамблдора — их он давно считал тварями одного порядка, — и жертва, которой требуется помощь. И он, рыцарь в несияющих доспехах и с руками по локоть в крови.

И пусть он многое забыл, эти два заветных слова Гарри помнил, а также он знал, что вот сейчас все получится: настрой подходящий, и он поступает правильно.

Наконец-то.

Пирс гневно орал, охрана вскинула автоматы, лаборанты злорадствовали. Гарри поднял правую руку, окутанную изумрудным огнем, и нежно прошептал, глядя в глаза министру:

— Авада Кедавра.