Все правые руки. Разрыв – 3

– Кстати, насчет чужой руки в своем кармане, – ловко перевел тему разговора Борис Иванович. – Вчера, поздно вечером, мне сообщили, что в аэропорту Шереметьево задержан грузовой Ил-76 с почти восемью тоннами золота в слитках, направлявшийся в Лондон. Сотрудников таможни, осуществлявших досмотр груза, насторожил тот факт, что сопровождающий коносамент был единолично подписан министром финансов, то есть вами Антон Германович. Хотя по утвержденному регламенту для перевозки подобного груза необходимо иметь еще и разрешительную подпись Председателя Центробанка. Я распорядился об отправке задержанного груза на временное хранение в один из терминалов аэропорта и обеспечении надлежащей охраны.

– Не смотрите на меня так враждебно, Борис Иванович, – спокойно возразил на незаданный еще вопрос Полуянов. – В этом нет ровным счетом никакого криминала. Это давно сложившаяся практика, когда по совместному решению Центробанка и Минфина излишки золота, находящиеся в распоряжении все того же Минфина и Центробанка, реализуются на внешнем рынке для пополнения счетов оборотными средствами в иностранной валюте. Имеется совместно подписанный нашими ведомствами протокол, датированный еще майскими числами об осуществлении данной транзакции. К тому же, как известно, «золотая» биржа, где реализуются драгметаллы, находится, по сложившейся практике, именно в Лондоне. Вы же не будете отрицать, что пока цены на золото держатся на максимальном уровне, имеется смысл его реализовать не только для пополнения валютного резерва оборотными средствами, но и в целях недопущения, так называемого «перегрева» рынка драгметаллов. Признаюсь честно, этим сообщением вы меня порядком расстроили, так как я предполагал существенно пополнить тем самым казну, пока золото опять не упало в цене. А что касается моей единоличной подписи под сопроводительными документами, то, да, факт имеет место быть. Но я не Человек-Паук из мультфильма, чтобы проникнуть в застенки ФСБ и там взять подпись у признанного всем мировым сообществом главы Центробанка.

– То есть, вы хотите сказать, что я своими неуклюжими действиями сорвал выгодную коммерческую сделку?

– Ну-у, по правде сказать, то да. Сорвали. И ладно, если бы это была всего лишь коммерческая, как вы сказали сделка…

– А что это было? – удивился Юрьев.

– Видите ли, Борис Иванович, не знаю, известен ли вам сей факт или нет, – наполненным ядом голосом произнес Полуянов, – но в компетенцию министерства финансов, помимо финансирования экономических проектов и обязательств внутри страны, входит еще и обязанность по обслуживанию внешнего государственного долга. А он весьма ощутим для нашей хилой экономики, и составляет более 13% от ВВП.

– Ну и?

– Иметь солидный золотой запас, в качестве обезличенного и универсального платежного средства весьма недурная идея во времена кризиса, однако она не совсем удобна для расчетов с контрагентами и кредиторами в силу своей громоздкости и затратности на перемещение физического золота. Поэтому к его использованию прибегают в крайних случаях, предпочитая иметь дело с традиционной корзиной валют, в которую входят помимо доллара и евро, еще и английские фунты со швейцарскими франками. Своими не совсем продуманными действиями, ведь, что вам стоило поднять трубку телефона и позвонить мне за ради консультации по данному вопросу, вы не просто сорвали сделку по пополнению российского бюджета оборотными валютными средствами, но еще и сорвали график выплат по обслуживанию внешнего госдолга. А это не просто просрочка по обязательствам, это еще и дополнительные проценты по штрафам. Я уж молчу о репутационных издержках для нашего государства. На моей памяти в работе нашего Минфина подобного никогда еще не случалось. Во всяком случае, со времен дефолта 98-го года.

Удар со стороны Полуянова был тяжким. Это почувствовали все, кто здесь находился. Он в отличие от того же Чайбуса, который просто оказался глупым и надменным индюком, не постеснялся и повозил прилюдно носом по полу нового премьера, усомнившись в его компетенции. С учетом того, что по настоянию самого Юрьева, велась прямая трансляция заседания, выход у премьера был только один – молча встать и уйти, чтобы не позориться далее. Но ставленник хунты повел себя в этой ситуации более чем странно. Он, будто бы и вовсе не заметил тяжелого нокдауна со стороны, всегда тихого и незаметного министра финансов.

– У вас все, Антон Германович? Больше вы ничего не хотите добавить к сказанному выше? – ничуть не смущаясь, спросил Борис Иванович.

– Почему же не могу? Могу, – решил он нанести окончательный удар, добивая старого противника.

– Мы внимательно слушаем вас, – сказал Юрьев, видимо, окончательно решивший испит чашу своего позора.