Все правые руки. Разрыв – 3

– Я так понимаю, что вопросы типа «с кем имею честь говорить» не имеют смысла? – удивленно вскинул брови Олег Николаевич.

– Так, точно. Не имеют. Но можете звать меня, гмм, – тут спецназовец слегка запнулся, – Остапом Григорьевичем.

– А вас не смущает тот факт, что в присяге данной нами государству уже имеется клятва хранить военную тайну?

– Вот именно. Военную. А тут речь идет о государственной тайне, – возразил командир спецназовцев.

– Не вижу особой разницы, – скептически сморщил лицо Гончарук. – Разве что это опять какие-то игры киевского политикума?

– Это не мое и не ваше дело, – грубо осадил его «Остап Григорьевич». – Наша с вами обязанность четко выполнять приказы вышестоящего руководства.

– Не учите меня уставным отношениям, – обозлился полковник, но, не желая раздувать конфликт на пустом месте, сразу сдал назад. – Давайте бумаги. Где там расписаться?

– Вот, – достал «Остап Григорьевич» их из того же планшета, длинную «портянку» расписки о неразглашении и протянул ее полковнику. – Ознакомьтесь, распишитесь, расшифруйте Ф. И. О. и укажите свое звание. И пусть также сделают ваши подчиненные офицеры, там вроде места должно хватить всем.

Гончарук не стал вчитываться в предупреждающий и грозящий всеми мыслимыми карами стандартный текст, а просто припал на одно колено и прямо на нем подписал «страшилку», авторучкой, одолженной у спецназовца. Затем, чуть кряхтя, ему уже было далеко за пятьдесят, встал и молча передал бумагу для подписи своему начальнику штаба. «Остап Григорьевич» стоял, не шелохнувшись, все то время, пока бумага кочевала из рук в руки и наконец, не вернулась назад – к предъявителю, который, «очнувшись», тут же засунул ее обратно в планшет. Также молча и неподвижно вела себя вся его свита – будто статуи в рыцарских доспехах из музея средневековой истории. С нетерпением дождавшись затянувшейся процедуры ознакомления и подписания, полковник с ядовитым сарказмом поинтересовался:

– Может теперь, дорогой Остап Григорьевич, вы соизволите проинформировать нас грешных насчет содержимого вон той машины, – кивнул он в направлении «санитарки», подозревая, что именно внутри нее и находится «груз, содержащий особо важную государственную тайну».

– Извольте следовать за мной, – сухо ответил спецназовец и, сделав приглашающий жест в сторону машины с красным крестом, не оборачиваясь, зашагал к ней. Полковник и шесть офицеров его части гуськом потянулись за ним вслед. Дойдя до указанной машины, спецназовец ловко, без рук, забрался по откидной лесенке внутрь автомобиля. Уже изнутри высунулся обратно и строгим голосом произнес:

– Олег Николаевич, поднимайтесь сюда, а вы, – обратился он к сопровождающим его офицерам, – обождите здесь, все равно все тут не поместитесь.

Артиллеристы, повинуясь приказу «Остапа Григорьевича» с робким любопытством проводили взглядом своего командира, карабкающегося внутрь машины, забитой государственной тайной. Дверцу они за собой не закрыли, поэтому их дальнейший диалог был слышен стоящим внизу артиллеристам. В чреве автомобиля, вопреки ожиданиям полковника, не было ничего примечательного кроме нескольких продолговатых ящиков, схожих с теми, что привозили волонтеры давеча. Ящиков было не много – всего девять штук. Они располагались штабелями по бортам автомобиля. Четыре с левого и четыре с правого борта. Девятый ящик лежал посреди – на полу. В глаза полковнику бросился нарисованный на крышке ярко-желтый треугольник с тремя черными полукольцами внутри.

– Это еще что такое?! – уставился он на ящик, указывая пальцем на эмблему.

– Разве вы не знаете? Это знак химической опасности, – удивился безграмотности полковника Остап Григорьевич.

– Я и без вас знаю, что обозначает этот символ, – обозлился командир бригады. – Меня интересует, зачем вы приволокли сюда эту дрянь?

– Это не дрянь, пан полковник, – с ноткой тихого торжества возразил спецназовец. – Это прелюдия нашей победы.

С этими словами он, присев на корточки, бережно отщелкнул два запирающих замка и откинул крышку ящика. В разделенном деревянной перегородкой ящике лежал всего один снаряд калибра 152 миллиметра и метательный заряд к нему. Три зеленых кольца расположенных ближе к верхней части снаряда не оставляли никаких сомнений в его начинке48. Дурные предчувствия, терзавшие полковника с самого утра, получили свое реальное воплощение в виде сероватого куска металла с тремя зелеными колечками.

– Что вы задумали, черт побери?! – перешел на повышенные тона не выдержавший напряжения полковник.

– Не шумите, пан полковник, – спокойно воспринимая раздражение комбрига, ответил «Остап Григорьевич».

– Что значит, не шумите?! Вы что, там, в Киеве, совсем голову потеряли?! Вы хотите, чтобы я затеял химическую войнушку?! На своей территории?! Против своих же граждан, хоть и одурманенных московской пропагандой?! – бушевал праведным гневом Олег Николаевич.

– На войне, как известно, все средства хороши, – бесцветным голосом парировал возмущение полковника «кардинальский посланец».