Все правые руки

Рудов, понимая, что Афанасьев хочет обсудить с ним ряд вопросов по дороге в столицу, тут же и без лишних разговоров кинул пару фраз своему водителю и сопровождающим, чтобы ехали без него (по настоянию все того же Лютикова, ему также была предоставлена персональная охрана). Отдав эти распоряжения, он полез в нутро президентского «ауруса» (кабриолет отъехал раньше), где за рулем сидел неизменный Кондратьич, а рядом с ним молоденький капитан-лейтенант с пристегнутым к наручникам «ядерным» чемоданчиком. Фамилию этого капитана, к своему стыду, ни Афанасьев, ни тем более Рудов все никак не могли запомнить.

Он уже собирался захлопнуть за собой бронированную дверцу, как опять услышал истошный женский вопль:

— Валерий Васильевич! Пожалуйста! Не уезжайте!

— О, Господи! — взмолился Афанасьев, высовываясь на крик.

На руках охраны, оцепившей «президентский» пульман, буквально повисла грузная блондинистая тетка с выпученными от напряжения глазами и перекошенным от отчаяния ртом. Теткой оказалась небезызвестная Председатель ЦИК — Алла Панферова, неизвестно каким образом затесавшаяся в ряды траурного эскорта. Валерий Васильевич сразу признал героиню последних медиа скандалов.

— Оба-на! — невольно вырвалось у диктатора не совсем подобающее случаю восклицание. — Почему вас все еще не арестовали, жертва вы наша, недоизнасилованная гастарбайтером?!

— Я! Это… я… — стала заикаться растерявшаяся от неожиданной реакции Афанасьева «выборный престидижитатор».

И если с предыдущей собеседницей он еще как-то сдерживал свои негативные эмоции, понимая, что все сказанное им будет тут же подхвачено и растиражировано средствами массовой информации, то с этой бабищей решил не церемониться и отыграться на ней по полной программе.

— Не блейте, как курдючная овца! — рявкнул, уже порядком рассвирепевший от предыдущего диалога, от боли в руке и прочих дурных вестей пришедших с утра, Валерий Васильевич. Охрана, поняв, что шеф, в принципе не отказывается от общения с толстухой, слегка ослабила хватку и крикливая бабенка перестала биться в их цепких руках.

— Я… это… — опять начала было она прежнюю свою волынку, но вовремя спохватилась и в порыве экзальтированного подобострастия, путая все понятия и звания проорала, — Ваше Светлое Преподобие, какие будут распоряжения по работе ЦИКа?!

Изнутри «ауруса» послышался злорадный смех Рудова:

— Господин, товарищ, барин!

— Хватит! Нацыкалась уже небось! — скаламбурил Афанасьев, в ответ на истерические выкрики достойной наследницы и продолжательницы дела одного из любителей политической эквилибристики.

— Простите, я не поняла, — пролепетала, как-то сразу поникшая и обмякшая женщина.

— А что, здесь, непонятно?! Вы кто по специальности?

— Я, это… как его… Я Председатель Центральной Избирательной Комиссии. Вы меня разве не помните? — опешила она от слов, сказанных диктатором.

— Я не о том спрашиваю, кем вы являлись до сих пор, — сморщился он, как от невыносимой зубной боли. — Я спрашиваю, какая у вас специальность в соответствии с дипломом?

— Диплом? Какой диплом? Ах, да, диплом, — сначала растерялась, но потом пришла в себя Алла Александровна. — У меня диплом МЭИ[64] инженера по ремонту электробытовой техники.

— Ну, так и ступайте, чините утюги для населения! Кой черт, тебя, клуша, занесло в дела, о которых ты даже понятия не имеешь! — зло, вращая белками глаз, наорал он на нее. — Сгинь, нечистая! И чтобы я даже духа твоего в столице не чуял! Поняла!? А не то ты у меня пойдешь по этапу, считая верстовые столбы до Магадана!

Та, осознав, что чудом избежала незавидной куда более печальной участи, чем изгнание, быстро-быстро закивала головенкой. Охрана, не дожидаясь приказа, тут же оттеснила незадачливую карьеристку от автомобиля главаря хунты. Опасаясь еще каких-нибудь непредвиденных задержек, Афанасьев сам с силой захлопнул бронированную дверь, не прибегая к помощи охранников.

Рудов, меж тем, уже затеял разговор с диктаторским водителем, делая вид, будто не слышал последней перепалки:

— Здорово, Кондратьич! — поприветствовал он пожилого водителя, все еще примащиваясь на мягкое заднее сиденье. — Ну, как, привыкаешь к новому аппарату?

— Да, к чему тут привыкать-то? — махнул неопределенно тот рукой. — Баранка, она и в Африке баранкой будет. Ништо. Разберемся поманеньку.

— Я распорядился до конца июля обеспечить этими машинами весь Президиум Совета, а также Министра иностранных дел, — чуть виноватым голосом сообщил Афанасьев, включаясь в беседу и которому было немного стыдно за то, что он так быстро изменил своей старой «ласточке».

— Да, ну его к бесу, этот твой бегемот! — рассмеялся Рудов. — Я на своем «гелике», где угодно проскачу, в любой толчее и снежной каше, пока это корыто будет ворочаться по московским переулкам.

— Не патриотично предпочитать изделию нашего автопрома заграничную штуковину, — назидательно проворчал диктатор.