Все правые руки

— Значит, так… Официальное заключение ОЗХО уже наверняка имеется, заранее заготовленное. Но обнародуют его, скорее всего, сегодня к вечеру, так как именно на вечер назначено по инициативе Украины, экстренное заседание Совбеза ООН. Это заключение, как раз и будет тем «лыком в строку». Резолюция, естественно, не пройдет, но для нас это будет слабым утешением. Все равно мы во всем будем виноваты, и на нас постараются повесить всех собак, попутно напоминая мировой общественности Литвиненко, Сирию и Скрипалей, — рассуждал он негромко вслух. — Уже сегодня к вечеру в Киеве начнут собираться толпы «разгневанных» граждан, требующих раз и навсегда покарать «проклятых отравителей». Станут собирать подписи с требованием окончательно зачистить «вражеские анклавы» на Донбассе и жечь покрышки. Завтра их клоун сначала созвонится со своими хозяевами из-за Лужи, и после принципиального согласия с их стороны, со слезами в голосе обратится к нации с призывом крепить ряды и обещанием отдать распоряжение ВСУ о подготовке ответных мероприятий. Те, в свою очередь, «возьмут под козырек» и к утру воскресенья начнут, после массированного артиллерийского налета по заранее известным целям, всеобщее наступление. Примерно, так.

— Почему ты думаешь, что начнут в воскресенье.

— Это не я думаю. Это они думают так. Наши разведывательные источники доносят, что на воскресенье в ВСУ отменены не только все увольнительные в частях непосредственно занятых в АТО, но и во вспомогательных подразделениях обслуживающих передовые части. Ко всему прочему, они еще возлагают немалые надежды на то, что в воскресенье мы будем заняты делами, связанными с купированием массовых народных протестов, внутри своей страны.

— Да, пожалуй, ты прав, — задумчиво протянул Афанасьев, выслушав тираду товарища, — в том, что события, скорее всего, будут разворачиваться именно в этом ключе. Как ты думаешь, наши «партнеры» догадываются о существовании наших планов противодействия наступлению на Донбасс?

— Это ты не меня спрашивай, — внезапно окрысился Рудов, — а Барышева, который еще в прошлом году хвастался, что его люди читают разведывательные сводки ЦРУ раньше, чем они попадают на стол их директора. — И мгновенно успокоившись, добавил более деловым тоном. — Почем я знаю, о чем они там догадываются или нет?! Знают или не знают, но в любом случае о чем-то могут догадываться и брать в расчет. Со своей же стороны могу сказать только одно — мы предпринимаем все меры и задействуем все имеющиеся в нашем распоряжении средства для сокрытия планов от глаз неприятеля, начиная от космических средств подавления и заканчивая распространением дезинформации.

— Ладно, Иваныч, не кипятись, — положил Афанасьев руку на колено Рудова в знак успокоения. — Я-то ведь почему спрашиваю обо всем этом? Ты же знаешь, я никогда темой Донбасса не занимался. По крайней мере, всерьез. Мне и Сирии за глаза хватало. А тот прошлогодний план, о котором ты говоришь, я всего лишь подмахнул, не вдаваясь в детали. Его проработкой фактически занимались вы с Николаем Василичем. Поверь, я нисколько не сомневаюсь в ваших с ним талантах по планированию военных операций подобного рода, но вот согласованность действий наших противников извне и изнутри, меня, честно говоря, немного настораживает.

— Не одного тебя, — примирительно буркнул Рудов. — Однако я не думаю, что предстоящие воскресные события внутри страны смогут вылиться во что-то типа Болотной площади 2012-го, не говоря уж о февральской революции 1917-го.

— Думаешь?

— Да, — уверенно кивнул Сергей Иванович. — Многие факторы свидетельствуют о провале намеченной оппозицией акции.

— Ну-ка, ну-ка, — с интересом заерзал Афанасьев на сиденье, позабыв даже про больную руку.

— Нет объективных обстоятельств, способствующих серьезной эскалации. Ты ведь не забыл «апрельские тезисы», где четко и ясно показывались признаки революционной обстановки?

— Их и в 12-м не было, — недовольно покрутил носом диктатор.

— Да были, были, — усмехнулся «серый кардинал». — Верховная власть тогда, как ты наверняка помнишь, была не просто в растерянности, после выборов в Думу, но в ней самой, как яблочная гниль образовалась внутренняя оппозиция. Нет ничего хуже, чем разброд и шатание в верхах. Я до сих пор не понимаю, по какой такой причине, Бутин, придя вновь во власть, пожалел и не разделался с Ведмедевым за все его проделки? А еще говорят про него, что он был тиран и деспот. Будь я или ты на его месте, и голова Ведмедева скатилась бы с эшафота мирового политикума прямо под ноги либеральной интеллигенции, выпестованной им из-за могучего плеча Бутина. У нас же, слава Богу, не гнилая дерьмократия, а здоровая и румяная военная диктатура с ее единоначалием, субординацией и беспрекословностью выполнения приказов. К тому же, как доносят с мест, начинающая пользоваться все большим авторитетом у народа. А это, согласись, решающий фактор, ибо двигателем всякой революции являются именно широкие народные массы.