Все правые руки

— Моя вторая нота неразрывно связана с первой. И она касается нарушения Российской Федерацией норм Женевского Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств от 17 июня 1925 года.

Опять кивок в сторону сопровождающего и очередной листок с текстом ноты вновь оказывается в руках у российского министра.

— Не торопится ли Госдепартамент с нотами? Ведь, насколько мне известно, ОЗХО еще не дала своего официального заключения о принадлежности отравляющих веществ, примененных против жителей Волновахи.

— Вы ошибаетесь, госпожа министр, — позволил себе осклабиться Джон Хаусман. — Ваши сведения не поспевают за событиями. Полчаса назад ОЗХО выпустила официальный пресс-релиз с заключением об идентичности примененного отравляющего средства с тем, которым располагает до сих пор Россия, в нарушение Конвенции.

— А-а-а, — протянула Хазарова в деланной задумчивости. — Стало быть, свою ноту протеста вы писали, уже находясь в автомобиле по дороге сюда, прямо на коленке?

— Я полагаю, госпожа министр, что настоящее место и время не располагают для шуток подобного рода, — наставительно произнес посол, хмуря брови.

— Да какие уж там шутки?! — отмахнулась женщина, затем скопировав выражение лица посла, добавила с металлом в голосе. — Впрочем, место и время для своих шуток, я привыкла выбирать сама и без посторонней помощи. Но продолжайте, господин посол. Кажется, у вас имеется еще одна нота?

— Да, — кивнул он головой и в третий раз протянул руку за очередным листком, чтобы вручить его Хазаровой. — Государственный департамент Соединенных Штатов выражает решительный протест против нарушения российскими полицейскими силами неприкосновенности дипломатических представителей. Нарушение состояло в виде их задержания, заключения под стражу и последующего вымогательства денежных сумм за их освобождение. Кроме того, против них было применено отравляющее вещество, угрожавшее их жизни и здоровью.

Он замолчал, ожидая реакции на свои слова. И реакция не замедлила проявиться.

— У вас всё по поводу нот в адрес правительства Российской Федерации?

— Да.

— Господин посол, примите мои уверения в том, что все сказанное вами и изложенное в текстах нот будет немедленно доложено моему руководству и тщательно изучено для дачи ответа по существу, — озвучила она положенную форму ответа. — Имеете ли вы что-нибудь еще добавить к уже сказанному?

— Да, — подбоченился Хантсман. — Руководство Соединенных Штатов глубоко озабочено участившимися противоправными акциями со стороны российских властей, направленными не только на подрыв всех прежних договоренностей, но и на нарушение основополагающих принципов международного гуманитарного права. В этой связи, я вынужден предупредить руководство Российской Федерации о неизбежном и фатальном для вашего государства коллективном ответе всего цивилизованного мира на преступные действия режима пришедшего у вас к власти. Ни одно ваше противоправное деяние не останется незамеченным. И карательные меры против военной хунты, захватившей власть в вашей стране, не заставят себя ждать. Они непременно последуют в самое ближайшей время, как только будет выработана и согласована общая позиция стран, представляющих свободный мир.

— Это угроза? — выгнула Мария Владимировна бровь дугой.

— Это предупреждение о грядущей расплате, — напыжился посол.

— Ну-у, это когда еще будет?! Да и будет ли вообще? — усомнилась Хазарова в его словах. — А по поводу расплаты, это вы верно подметили. Мы с нетерпением ждем, когда вы внесете оплату за своих обгадившихся дипломатов. И пока деньги не окажутся на счетах нашего Минфина, они будут сидеть и вонять своими засранными штанишками. Так что, в ваших интересах поторопиться с этим делом. Все их противоправные действия зафиксированы камерами наблюдения, и опираясь на эти доказательства, против них будут выдвинуты обвинения в подстрекательстве, организации и руководстве вооруженным мятежом, направленным на свержение власти и изменение государственного устройства страны пребывания. Вполне возможно, что по завершению всех следственных мероприятий в отношении этих лиц, мы даже не будем настаивать на их отзыве из страны. Однако документальный фильм, снятый нашими операторами, навсегда прославит ваших дипломатических представителей в глазах мирового сообщества. Особенно его впечатлит сцена их эскортирования с набрякшими от фекалий штанами. Получить Оскар за этот фильм нам вряд ли удастся, зато лицезрение ваших дипломатов, находящихся в непотребном виде и их публичное осмеяние, несколько скрасит негативное впечатление от их неприглядной деятельности. Ну да вашей дипломатии не впервой позориться на весь мир.

— Неужели вы так циничны в своем неуемном желании состряпать из этого инцидента грязный пасквиль на наших сотрудников? — скривился Джон-младший.