Все правые руки

— Говорит подполковник войск связи Вооруженных Сил Российской Федерации Елизаров, — представился он по форме. И четко выговаривая каждое слово продолжил. — Здесь у аппарата Глава Высшего Военного Совета Российской Федерации — Афанасьев Валерий Васильевич. Возникла настоятельная необходимость в срочных переговорах с президентом Украины. Как скоро вы можете со своей стороны организовать эти переговоры?

— Минутку обождите, — ответил неизвестный.

— Принято, — коротко ответил Елизаров, а потом добавил, — ожидаем.

Тишина на том конце провода явственно говорила о крайнем замешательстве секретариата президента «нэзалэжной». Подполковник, молча и упорно ждал ответа. После продолжительной паузы, тот же голос, но с несколько изменившейся и неуверенной интонацией ответил:

— Подождите еще немного. Мы попробуем найти Володимира Олександровича. Не кладите трубку.

Афанасьев негромко хрюкнул, услышав непривычную для уха транскрипцию имени и отчества руководителя сопредельного государства. Аполлинарий Захарович сморщился и повернул голову в сторону Афанасьева. Тот утвердительно кивнул, давая понять, что согласен обождать.

— Хорошо, — коротко бросил он в трубку и застыл в каменном ожидании.

Недовольство связиста можно было понять. Украинская сторона, явно или по обычному своему разгильдяйству, нарушила четкий регламент подобных разговоров тем, что не представилась. И теперь подполковник ломал голову, какую сопроводительную запись к предстоящему разговору ему придется делать, не зная имя своего собеседника. На этот раз пришлось ожидать гораздо дольше. Только минут через десять все тот же голос с вернувшейся к нему уверенностью и даже как-то развязно поинтересовался:

— А на какую такую тему правитель вашего режима собирается общаться с самим президентом державной Украины?

В словах и в тоне, каким они были произнесены, чувствовалась ничем неприкрытая издевка, явно намекавшая на сомнительную легитимность нового высшего органа российской власти. От ярости у Афанасьева побелели скулы, но он сумел сдержаться и тихонько произнес, так, чтобы его не слышали на том конце:

— По вопросу безопасности, который, если не решить немедленно, грозит перелиться в вооруженный конфликт между нашими странами.

Подполковник слов слово повторил сказанные ему слова в гарнитуру, которую успел надеть на голову, на случай требующегося синхронного перевода.

— У пана президента сейчас идет очень важное совещание по вопросам реформирования аграрного сектора, — уже совсем не скрывая злорадного тона, сообщил невидимый и не представившийся собеседник, — поэтому, если у вас имеется какая-то интересующая его информация, то вы можете ее сообщить мне, а я ее передам. И если пан президент сочтет для себя нужным, то с вами свяжутся наши компетентные органы. Будете передавать информацию?

Лицо Афанасьева в этот момент было похоже не на человеческий облик, а на застывшую в последний миг жизни голову горгоны Медузы. Только короткая по-военному стрижка не давала его волосам превратиться в шипящий клубок змей. Губы сжались в узкую полоску. И Рудов, стоящий за спиной, и сидящий рядом на крутящемся кресле офицер-связист ждали, что тот отрицательно мотнет головой и, развернувшись на месте, скорым от бешенства шагом покинет помещение, но все произошло не так, как ожидалось.

— Буду! — прошипел диктатор, раздувая от ярости крылья своего смешного «пуговкой» носика.

— Размовляйте[18]. Я включаю запись, — ехидно проворковал динамик.

Вообще-то это была несусветная ложь. Все прекрасно понимали, что подобные разговоры автоматически записываются от начала и до конца, а запись каждого разговора потом хранится в специальных секретных архивах. Но сейчас на это никто не обратил внимания.

— Передайте вашему пану президенту, шибко озабоченному состоянием дел в сельском хозяйстве, что намечаемая им или его окружением провокация с применением боевых отравляющих средств на линии соприкосновения с силами народной милиции будет иметь далеко идущие последствия для всего правящего на Украине режима. И все полученные нами сведения по этому вопросу лягут в основу обвинения, переданного на рассмотрение Международного Уголовного Суда. У меня все, — в заключение рубанул Афанасьев решительно и бесповоротно. Сказал, как отрезал, делая знак рукой телефонисту, чтобы тот отключил связь. Тот немедленно подчинился приказу, хотя это было тоже в нарушение регламента, по которому прежде чем отключиться, надо было сделать запрос о полученном сообщении, принять ответ о его записи, самому заявить о сделанной записи и уж, потом уведомить об окончании разговора.

Афанасьев уже начал приходить в себя, после овладевшего им приступа бешенства, а потому, переступая с пяток на носки, поинтересовался, у стоящего рядом, примерно в таком же немом приступе ярости, Рудова:

— Вот и поговорили, Сергей Иваныч, как меду напились. Что теперь будем делать?

— Да пошли они на х…, б… конченные!!! В зад им х… моржовый, чтоб голова не качалась!!! — экспрессивно и витиевато выразился тот, рубя воздух рукой.