Всё прекрасно. Всё чудесно [СИ]

Роуз не давала спать по ночам, не давала уснуть на пару минут и днём. В один прекрасный момент она даже начала Гермиону доставать. Девушка была готова завыть от боли и разочарования. Она представляла себе всё совершенно по-другому. Но разве что-то она могла уже изменить? Нет.

Ей было хорошо, когда Драко был рядом. Он мог ненадолго забрать Роуз. Господи, они так мило выглядели, что на их фоне я превращалась в блеклую и уставшую моль. Так, Грейнджер, пока у тебя есть время, приведи себя в порядок. Как-никак приближаются летние каникулы у Драко и теперь ты должна выглядеть всегда прекрасно. Правильно? Рядом с ним же невозможно выглядеть ужасно. Иначе каждый человек рядом проходящий будет смотреть на вас с ужасом и не понимать, как такой красавец выбрал такое… Чудовище.

Она поднялась с кровати и поправила платье. Нарцисса предоставила ей одежду, так как точного размера она не знала, а выехать из Мэнора она не могла из-за Роуз.

Подошла к зеркалу. Придирчиво посмотрела на свои кудрявые волосы, которые так быстро выросли. Поправила слегка растекшуюся тушь. И стерла излишки красной помады с уголка губ. Такой же красной, как любовь.

В отражении зеркала она увидела Сыча. Её удивило, что Рон решил написать ей спустя столько месяцев молчания. Она оглянулась. Сова присела на спинку стула и в ожидании начала чистить перья. Грейнджер шагнула в её сторону и, схватив со стола печенье, протянула существу. Сыч довольно взмахнул крыльями и принялся уплетать угощение, пока Гермиона отвязала пергамент.

Присела на край кровати и принялась читать.

«Дорогая Гермиона,

Я перед тобой слишком сильно виноват. Я желаю тебе только счастье, ведь я вижу, как сейчас выглядит Малфой. Мне очень больно представлять тебя рядом с ним, но я понимаю, что время уже не вернуть. И прежде, чем проститься с тобой, я хотел бы рассказать тебе очень важную вещь.

Я не могу держать это в себе. Когда Малфой прибыл в Нору и едва было не убил меня, я понял, что он ничего не знает. Поэтому, надеюсь, что Нарцисса ему всё рассказала и это знаешь и ты. Может быть, для тебя это не будет новостью, но мне будет легче написать об этом и забыть. Я подливал тебе Амортенцию. В тот день, в Хогвартсе. И в лакричные палочки я тоже обработал. По просьбе Нарциссы.

Я достаточно сказал. Мне стало немного легче. Надеюсь, что ты будешь счастлива.

Искренне твой,

Рон».

Ей показалось, что кто-то очень сильно ударил её в голову. Взгляд словно парализовало. Она видела только предпоследние строки. Сердце пропустило удар, замерло и продолжило свое движение в ускоренном темпе. По телу пролетели едва заметные мурашки. Господи, она ведь сейчас с Роуз.

Грейнджер вскочила на ноги слишком быстро. Так же мгновенно вылетела из комнаты и, спотыкаясь, спустилась вниз по лестнице. Толкнула дверь. Все её действия сопровождались шумом в ушах и биением сердца. Никаких мыслей. Только злость. И страх.

Она прибежала к Нарциссе слишком быстро. Грейнджер не знала, как странно она выглядела, но женщина смотрела на неё с растерянностью и ужасом в глазах.

— Уберите свои руки от моей дочери, — отчеканила Гермиона, выхватив малышку из рук миссис Малфой. Прижала как можно ближе к груди и слегка прикачала, пока девочка не проснулась. Не переживай, солнышко, мама рядом. Тебя никто не тронет. Пока мама рядом, никто не сделает тебе больно.

— Гермиона, — начала было Нарцисса, опираясь на скамью и вставая на ноги. Ветер мазнул щеку Грейнджер, когда она сделала шаг назад. Подальше от Нарциссы. Больше никогда. Они не притронутся к ней. Как и Малфой.

Ты была такой дурой, Грейнджер. Даже его родители были против того, чтобы Роуз родилась. А ты довольная видела, как они вешали лапшу тебя на уши. Радостно впитывала всю ту фальш, в которой они, казалось бы, соревновались.

— Не приближайтесь, миссис Малфой, — холодно произнесла Грейнджер и развернулась быстрее, чем женщина успела шагнуть за ней. Она могла бы разбудить дочь своими словами или интонацией, но, когда ты хочешь защитить свою кровь, ты должен идти на необдуманные поступки.