Всё прекрасно. Всё чудесно [СИ]

Он молчит. Старательно скрывает свой страх. Вспоминал, как иступлённо гладил её руки в ночи. Когда они просто лежали и смеялись, ведь она рассказывала столько интересного. Когда она просто улыбалась ему в темноте и он чувствовал эту улыбку. Когда она забегала к нему в душ, чтобы напугать, а он — брызгался на неё водой. Когда она принимала ванну и он приходил к ней, целовал волосы, и опускал руки на плечи. Что я без тебя после всего этого? После твоего взгляда мне не страшно видеть перед глазами непростительные.

После тебя мне не страшно умереть.

* * *

Она вернулась в комнату Драко. Он говорил ей, что теперь она тоже по праву принадлежит Грейнджер. Но эти тёмные стены не дарили ей уюта. Комфорта. Ничего, кроме страха. И только в объятиях Малфоя она чувствовала себя хорошо.

Она коснулась пальцами застеленной постели и вспомнила, как он каждый раз падал на неё и, улыбаясь, звал к себе. Вспомнила, как нежно гладил её волосы. Как шептал о какой-то ерунде, которая была понятна только им. И они смеялись. Она никогда не слышала его смеха. Ей казалось, что это был вовсе не Малфой. Но ей было приятно слышать его томный голос в темноте, когда он шептал её фамилию.

Перевела взгляд на подоконник. По вечерам они забирались туда с ногами, не боясь услышать осуждения от эльфов или Нарциссы. Она пила чай, он предпочитал просто смотреть на неё. Они обсуждали насущные проблемы, с которым столкнулся Малфой в Хогвартсе. И даже от этого было больше тепла, чем от всего Мэнора.

Слишком много воспоминаний. Эта комната пропитана ими. И Малфоем. Надеюсь, что он не выветрится из Мэнора так же стремительно, как и закончились Рождественские каникулы.

Она устало опускается на край кровати, пытаясь придумать, чем же можно себя занять. Это ожидание весны без тебя, Малфой, будет слишком сложным. В особенности, для меня. Я надеюсь, ты приедешь, когда Роуз родится? Ведь ты не упустишь такого шанса, я верю. И надеюсь.

* * *

Нарцисса постаралась побыстрее вернуться в Мэнор после того, как проводила сына на поезд. Он выглядел подавленным. Но что она могла ещё сделать? Из них хотя бы один должен был окончить школу.

В поместье было тихо. Лишь сильный ветер завывал за окном и гнул ветки восстановленного можжевельника. Она пугалась даже своих шагов, когда шла к Гермионе. Она понимала её состояние. И настроение Драко тоже.

Она выглядела подавленно. Слишком одиноко, сидя на подоконнике. Разум упрямо дорисовывал образ сына, который сидел напротив неё. Сейчас она смотрит в окно и молчит. Это необычно, ведь за несколько недель она привыкла к их смеху. Который она слышала от Драко только в детстве.

Нарцисса подходит к ней. Опускает руку на плечо и сталкивается с её грустным взглядом. Да, милая, я тоже буду скучать по нему. Но ведь он вернётся. Совсем скоро. Просто нужно потерпеть. Ты же сильная, Гермиона. Ты выдержишь.

— Пошли на кухню? — с легкой улыбкой спросила Нарцисса, поглаживая девушку по спине.

— Но там ведь эльфы.

— Ничего, подвинутся, когда хозяйки придут. Может даже помогут. Пошли, — заговорчески шепчет женщина, слегка наклоняя голову вбок. Улыбается, словно девочка. Гермионе нужно было отвлечься. Хотя бы на мгновение. А пока она будет рядом, Грейнджер не придется скучать. Скоро ведь придется изучать всё, что касается ребенка. Так что дел девушке прибавится.

** февраля 1999 года.

— Да послушай же ты наконец! — кричит он. Он впервые кричал на Грейнджер, но она действительно начинала действовать на нервы. Она боязно замолчала, хотя в глазах то и дело прыгали чертята. Она была готова разорвать и Малфой понимал, что это было за дело. Но его злило настроение Грейнджер. Ему только-только удалось вырваться из Хогвартса, чтобы увидеть её, а она встречает криками.

— Слушаю, — как можно спокойнее говорит она, скрестив руки на груди. Затем — опускает их, вздергивает подбородок и опускается на край кровати.

— Я был вместе с Паркинсон, потому, что мне нужен был совет, — устало бормочет он. Малфой чувствовал себя так, словно был маленьким мальчиком, который разбил дорогущую вазу.

— А со мной было сложно? — выдыхает она. Грейнджер выглядела так, словно её ударили в грудь и она не могла дышать из-за этого. Он чувствовал вину. Бесконечную. Особенно, когда мать написала ему, что Грейнджер в слезах собирает свои вещи и бормочет, что он выбрал другую. Сколько ему сил понадобилось, чтобы убедить МакГонагалл, что он обязан поехать в Мэнор. А сколько он услышал в свою сторону — не счесть.

— Я не могу обсуждать с тобой то, что касается тебя же, — он подходит к ней и опускается рядом. Она тяжело дышит. Что ты успела придумать? Разве недостаточно того, что я приезжаю к тебе каждые выходные, как и обещал.

— М-м, — потянула она и отвернулась. — Наверное, обсуждали то, насколько сильно меня разнесло и как бы всё так обставить, чтобы ты смог с ней потрахаться, чтобы я не узнала?

И он засмеялся. Звонко. И так сильно, что Грейнджер даже опешила. Господи, ты настолько умна, что бываешь такой глупой.