Всё прекрасно. Всё чудесно [СИ]

Поэтому она решила больше не прятаться в своём поместье. Ей пришлось связаться с Минервой. Она объяснила ей свою проблему, не вдаваясь в подробности касательно пророчества и прочего. Просто попросила адрес родителей Грейнджер. Она решила, что будет легче поговорить с теми, кто воспитывал девочку в течение всех восемнадцати лет.

И вот, она здесь. Нарцисса никогда не бывала в маггловских кварталах. Но домик семейства Грейнджер казался ей очень даже милым. По сравнению с Мэнором, он был уютным. Хоть и маленьким. Ей пришлось трансгрессировать ночью, чтобы ни Люциус, ни магглы не увидели её. Внешний вид колдуньи был совершенно не таким, которым привыкли видеть магглы у других людей. Она осторожно поправила подол платья, в край которого забилось несколько сухих травинок.

Нарцисса чувствовала себя крайне неловко, ведь она сейчас заявится в дом чужих людей и будет требовать помощи в поисках их дочери. А если она писала им, что она осталась в Мэноре и всё у неё в порядке? Вдруг Нарцисса сейчас всё только усложнит и испортит? Но ведь она вправе знать, где Грейнджер и её внучка, верно? Всё правильно.

Она уже хотела было сделать шаг в сторону двери, как увидела в окне Гермиону. Девушка облокотилась на мойку и не смотрела в окно, что было на руку Нарциссы. Значит, она решила скрываться у родителей. Возможно, это было и правильно.

Но ведь Люциус найдёт её достаточно быстро. Даже, если Минерва не даст адрес ему, он обратиться в Министерство. А там ему быстренько помогут. Почему она была так уверена? Она видела, как Уилсон приезжал к Люциусу. И даже услышала их короткий разговор. Если бы Грейнджер узнала, что её обследовал один из приспешников Люциуса, она бы сбежала из Мэнора ещё раньше. Тем не менее, Уилсон убеждал супруга Нарциссы в том, что до какого-то там ритуала осталось две недели.

Женщина скрылась за деревом, что росло недалеко от лужайки дома. Она боялась, что как только Грейнджер заметит её, она может сбежать. Конечно, обзор был так себе, но Нарцисса могла её видеть ту, которая так много всего сделала. И ту, которая одним своим решением разрушила всё.

И вдруг в другом окне мелькает женщина. Нарцисса сразу поняла, что это была мать Грейнджер. Те же каштановые волосы и слегка вздёрнутый носик. Они были похожи с ней.

Нарцисса вновь вернула свой взгляд на Грейнджер, которая всё ещё стояла возле того же окна. Она была так печальна. И в один момент — скривилась, слегка покраснела и опустила голову. Девочка моя, как же так? Ты ведь понимаешь, что не справишься без него. А я даже не представляю, что с ним. Ты ведь всё ещё любишь его, правда? Так наплюй ты на свои предрассудки. Он же без тебя никто. Ты понимаешь это? Он ведь сломается. Если уже не сломался. Я даже не могу с ним связаться, чтобы рассказать тебе о его состоянии. Убедить, что ты должна вернуться.

Не стоит обращать внимание только на светлую сторону человека, если ты полюбил его. Нужно считаться и с той, которую он так старательно пытается спрятать.

Как ты там, мой мальчик? У тебя всё хорошо? Она так часто спрашивала это у него, но никогда не получала ответа. Он продолжал упорно молчать. А может и вовсе не читал её писем.

Родные мои, я ведь чувствую, как вы страдаете. И я не могу позволить вам своими же руками разрушить то, что вы так кропотливо пытались разрушить.

Она с хлопком покинула маггловскую аллею с такой же лёгкостью, как и появилась. И никто не заметил, что после неё кто-то тоже явился на порог дома семейства Грейнджер.

* * *

Малфой устало опустился на кровать. Бессонные ночи сказывались на его состоянии. Он даже уже хотел было отправиться к Помфри, чтобы как-то выманить у неё снотворное, но не решился. Посчитал, что сможет уснуть самостоятельно.

Ему казалось, что он всё глубже и глубже погружается в то, во что едва было не ввязал Грейнджер. В свою душу, самотерзания, унижения и ещё много прочего. И пускай за окном уже практически лето, он продолжает ждать весны. Без неё. Он пытается дождаться яркого сна с её участием, но, тем не менее, не может уснуть. Словно боиться, что даже во сне она отвергнет его. Каждый раз, когда он проходил около Гриффиндорцев, ему казалось, что лицо обдавало пронзительным холодом, словно они всё знали.

Но он слышал только лишь приветствие. С сентября многое поменялось. Все решили больше не конфликтовать и постараться наладить обычные школьные отношения, ведь каждый из них — взрослый человек. Но не изменился только один. Тот, чей профиль был всегда горд и властен. Тот, чьи светлые волосы скрывали холод серых, похожих на сталь, глаз. Тот, кто смог растопить и вновь заморозить собственное сердце. Уже своими руками. И только она могла спасти его. Но она предпочла закрыться. Уйти. Скрыться от его глаз. Нет! Я больше не могу. Я сдаюсь, Грейнджер. Я не смог. Я не сдержу своего слова. Прости.