Все прекрасное – ужасно, все ужасное – прекрасно. Этюды о художниках и живописи

Изогнутое тело запылало
Окраской огненной, зловеще-алой;
Орнамент прихотливый скрылся вдруг —
Так лава затопляет пестрый луг;
Исчез узор серебряно-латунный,
Померкли звезды, и затмились луны;
Погас наряд диковинно-цветной
И пепельной застлался пеленой.

Джон Китс (перевод С. Сухарева)

То, что Карл Павлович Брюллов замечательный художник отечественного искусства XIX века, ясно каждому школьнику в России.

Но не его младшему коллеге, теоретику «Мира искусства» и художественному критику, написавшему известную книгу «История русской живописи в ХIХ веке» Александру Николаевичу Бенуа.

* * *

Автор «Гибели Помпеи» подвергается с его стороны бесконечным насмешкам. По мнению Бенуа, в Брюллове «нет души», «темперамента», «знания жизни» и «стиля».

А что же есть?

Есть «собственное ломанье». «Засушенность тупой школой». «Опошленность». «Эффектничание». «Несмываемый отпечаток лжи». «Желания блеснуть и поразить». «Красочное charivari». «Обезличенная душа». «Живопись в расчете „на все вкусы“. «Пустые образы». «Набивший руку „спортсмен“ рисунка». «Чад успеха». «Итальянизированный академик». «Театральная крикливость». «Трескучие эффекты». «Ложь». «Надутый пафос». «Ничтожное и мертвое»…

«Искривленное, развращенное существо», – подводит итог Бенуа. Которое вдобавок «страдает и ломается».

Не слабо!

* * *

Автором «Истории русской живописи в ХIХ веке» руководит предвзятость во всем, что касается нашего героя: если у Брюллова есть красноречие, то это «краснобайство». Если начитанность, то «по верхам». Если великий замысел, то лишь «желание удивить». Если собеседник, то «салонный». Если творчество, то «шаблонное». Если портреты, то исполненные «альбомной жеманности и безвкусной претензии». Если достоверность культурно-исторических деталей, то это «пустяки и «эпОшистая» пикантность».

* * *

У историка двойные стандарты: он упрекает Брюллова в том, что тот лучшие свои вещи написал за границей. При этом не предъявляет подобных претензий Оресту Кипренскому или Александру Иванову.

Заодно с Брюлловым Бенуа поносит и Италию, где, по его мнению, царит «несметная и наглая нищета». А вместо «роскошной природы» ему представляются «лишь понтийские болота и оголенные степи». Он жалеет русских художников, посланных академией в Италию и спивающихся там, с его точки зрения, именно в силу «убогости (!) итальянской природы».

Автору не откажешь в злобной эмоциональной изобретательности.

Он не знает удержу и восклицает вполне по-ленински: с Брюлловым «давно пора порешить!»

Согласно Бенуа, если кто-либо и восхищается Брюлловым, то это люди, «так мало чувствующие искусство», «проявляющие недостаток художественной мысли и неразвитость вкуса». Бенуа не смущает, что в число этого «слепого к искусству общества» входили Пушкин, Гоголь и Вальтер Скотт.

* * *

Вопрос: что руководило Александром Бенуа в его стремлении охаять старшего коллегу по цеху, несравненно более талантливого, масштабного и знаменитого, нежели он сам?

Ответы:

а) Желание на развалинах «Гибели Помпеи» построить домик под названием «Мир искусства».

б) Зависть к феноменальному успеху блистательного мастера.

* * *

У каждого есть своя ниша в этом мире.

И, как мы знаем, «каждому воздастся по делам его».

Нашлось же место в музеях и в истории искусства современникам Карла Брюллова – его антиподам: замечательным художникам Алексею Венецианову и Павлу Федотову.

* * *

«Портрет сестер Шишмаревых» кисти Брюллова – редкая вещица в русском искусстве. Изящество, легкость, энергия и свобода разлиты в прозрачном воздухе произведения. Спускающиеся с лестницы девушки не бегут, а скользят в невесомости. Стремительно несущийся спаниель придает сцене особую энергию и динамику. Не картина, а дуновение ветра. Тени Антуана Ватто и Моцарта витают в полотне. Краски напоминают старинные шпалеры. Ничего подобного в русском портретном искусстве нет и не было.

Вот пример несправедливой критики нашего историка.

Бенуа называет картину «курьезом». Изображенных девушек – «потешными барышнями». Саму сцену – «смехотворной», а цветовую гамму – «мучительным варварством для глаз».

* * *

Но самым ненавистным для Александра Бенуа было знаменитое полотно Карла Брюллова «Гибель Помпеи».

Критик упрекал художника в отсутствии естественности при описании трагических событий. В фальшивой театральности.

Говорил о «надутом пафосе», «театральной крикливости».

О «трескучем оперном финале».

Прямо называл картину ложью.

* * *

«Недостатки», описанные критиком, являются с точностью до наоборот несомненными достоинствами произведения.

Если Карл Павлович и наврал лично Александру Николаевичу, то нам он раскрыл потрясающую правду в своей картине. И мы ему очень благодарны за это.