Все приключения мушкетеров

Горе, переполнявшее сердце молодого человека, и величие храма подготовили его к тому, что он увидел. Он медленно и торжественно сошел по лестнице и остановился с обнаженной головой перед останками последнего короля, которые не полагалось опускать в могилу, где покоились предки, пока не умрет его преемник; эти останки пребывали здесь для того, чтобы напоминать человеческому тщеславию, нередко столь заносчивому на троне: «Прах земной, я ожидаю тебя».

На минуту наступило молчание.

Потом Атос поднял руку и показал на гроб.

– Вот временная гробница, – сказал он, – человека слабого и ничтожного, но в царствование которого совершалось множество великих событий. Над этим королем всегда бодрствовал дух другого человека, как эта лампада всегда горит над саркофагом, всегда освещает его. Он-то и был настоящим королем, а этот только призраком, в которого он вкладывал свою душу.

То царствование минуло, Рауль; грозный министр, столь страшный для своего господина, столь ненавидимый им, сошел в могилу и увел за собой короля, которого он не хотел оставлять на земле без себя, из страха, несомненно, чтобы тот не разрушил возведенного им здания. Для всех смерть кардинала явилась освобождением, и я сам – так слепы современники! – несколько раз препятствовал замыслам этого великого человека, который держал Францию в своих руках и по своей воле то душил ее, то давал ей вздохнуть свободно. Если он в своем грозном гневе не стер в порошок меня и моих друзей, то, вероятно, для того, чтобы сегодня я мог сказать вам: Рауль, умейте отличать короля от королевской власти. Когда вы не будете знать, кому служить, колеблясь между материальной видимостью и невидимым принципом, выбирайте принцип, в котором все.

Рауль, мне кажется, я вижу вашу жизнь в туманной дымке будущего. Она, по-моему, будет лучше нашей. У нас был министр без короля, у вас будет наоборот – король без министра. Поэтому вы сможете служить королю, почитать и любить его. Но если этот король станет тираном, потому что могущество доводит иногда до головокружения и толкает к тирании, то служите принципу, почитайте и любите принцип, то есть то, что непоколебимо на земле.

– Я буду верить в бога, сударь, – сказал Рауль, – я буду уважать королевскую власть, я буду служить королю, и, если уж умирать, я постараюсь умереть за них. Так ли я понял вас?

Атос улыбнулся.

– Вы благородный человек, – сказал он. – Вот ваша шпага.

Рауль опустился на одно колено.

– Ее носил мой отец, храбрый и честный дворянин, – продолжал Атос. – Потом она перешла ко мне, и не раз покрывалась она славой, когда моя рука держала ее эфес, а ножны висели у пояса. Быть может, эта шпага еще слишком тяжела для вашей руки, Рауль, но тем лучше: вы приучитесь обнажать ее только в тех случаях, когда это действительно будет нужно.

– Сударь, – сказал Рауль, принимая шпагу из рук Атоса, – я обязан вам всем, но эта шпага для меня драгоценнее всех подарков, какие я получал от вас. Клянусь, что буду носить ее с честью и тем докажу вам свою благодарность.

И он с благоговением поцеловал эфес шпаги.

– Хорошо, – сказал Атос. – Встаньте, виконт, и обнимите меня.

Рауль встал и кинулся в объятия Атоса.

– До свидания, – прошептал Атос, чувствуя, что сердце его разрывается. – До свидания, и не забывайте меня.

– О, никогда, никогда! – воскликнул Рауль. – Клянусь вам, сударь, что, если дойдет до беды, я погибну с вашим именем на устах, и мысль о вас будет моей последней мыслью!

Атос, желая скрыть свое волнение, быстро поднялся по лестнице, дал сторожу золотой, преклонил колена пред алтарем и быстро вышел на паперть, возле которой их ждал Оливен с лошадьми.

– Оливен, – сказал Атос, – подтяните немножко портупею виконта, а то его шпага опускается слишком низко. Так, хорошо. Вы отправитесь с виконтом и останетесь с ним до тех пор, пока вас не догонит Гримо. Слышите, Рауль? Гримо – наш старый слуга, человек храбрый и осторожный. Он будет сопровождать вас.

– Хорошо, сударь, – сказал Рауль.

– Ну, на коня! Я хочу посмотреть, как вы поедете.

Рауль повиновался.

– Прощайте, Рауль, – сказал Атос. – Прощайте, дитя мое.

– Прощайте, сударь! – воскликнул юноша. – Прощайте, мой дорогой покровитель!

Атос, не в силах вымолвить слово, махнул рукой, и Рауль так и тронулся в путь, не надевая шляпы.

Атос стоял неподвижно, следя за ним глазами до тех пор, пока молодой человек не скрылся за поворотом.

Глава XXV. Один из сорока способов бегства герцога Бофора