Все привидения просыпаются в Петербурге

— Ладно, так уж и быть, дурёпа. Пусть живёт. Он мне нравится. — сказала Антонина Ивановна, широко улыбаясь.

Первые пять ночей котёнок, которому на вид было месяца два-три, не давал Люсе спать. Он мяукал, пытался везде залезть, из-за чего лежащие на его пути предметы с грохотом падали на пол. Люся устала от его концертов, заявок на которые она не давала, на шестую ночь резко схватив его положила рядом с собой на постель и сама легла спать. Обормот немножко поиграл с её кучерявыми волосами, покрутился на них и улёгся спать, нежно уткнувшись чёрным носиком в мочку уха Люси. Следующую неделю Обормот решил помочь Люсе с раскладом карт Таро, поэтому все не понравившиеся ему карты он скидывал на пол, а также ронял на них всякие разноцветные камушки, что Люся купила на ярмарке самоцветов месяц назад. Если Обормот хотел напакостить где-то, появлялась Антонина Ивановна и изображала шипение на него, после чего кот послушно шёл в свой лоток и уже там делал свои дела.

Так и пролетели две недели отпуска и знакомства с новым жильцом. Карта памяти Люсиного телефона наполнилась фотографиями забавного Обормота, которые она решила показать у себя на работе. И коллектив поделился на два лагеря — кто-то радовался за неё и вместе с ней умилялся фотографиям, а кто-то плевался от цвета шерсти кота и отсутствия породы, к тому же поговаривали: „Лучше бы мужика себе завела, а то уже и так все видят, что она сильная и независимая“. Находились и те, кто называл Люсю ведьмой не только за то, что она обзавелась чёрным котом, но и за то, что у неё на работе всё гладко и директор был от неё в восторге.

— Люсь, открой секрет своего успеха: ты состоишь в сговоре с Сатаной? Ты же у нас атеистка, на сколько я знаю. — ехидно сказала одна из коллег их компании «Fairy Butterfly».

— Нет конечно! Тем более, что и Сатаны никакого нет!

— Ага, скажешь тоже. Явно «Мастер и Маргарита» Булгакова не читала.

— Это художественная литература. Верить тому, что там написано, всё равно, что любое сказанное слово считать за истину.

— Ан-нет. Читала… Но откуда тогда такой успех? У верующих ведь нет такого!

— Тогда спроси себя, откуда богатство у большинства священнослужителей. Они же верующие. Может быть ты не правильно молишься о своём благополучии или только молишься, а делать ничего не делаешь. Помни старый анекдот. Молился один человек ни один месяц в храме: „Господи! Помоги мне выиграть в лотерею! Ведь другие выирывают. Чего тебе стоит?“, вдруг над его головой раздался голос Всевышнего: „Да купи же ты наконец лотерейный билет!“.

Коллега молча посмотрела на Люсю с презрением и удалилась в свой кабинет.

* * *

Конец рабочего дня. Люся вышла с работы и у выхода наткнулась на большое воздушное красное сердце на верёвочке, которую держал… Андрей.

— Господи. — вырвалось у Люси от испуга на внезапно выглянувшее лицо из-за воздушного шара.

— Вот спасибо! Неужели оно такое страшное? — удивился Андрей, который в мороз был одет как бандит из 90-х годов: в кожаном плаще, чёрном шерстяном свитере с высоким горлом, чёрных брюках, чёрных мужских лакированных туфлях.

— Дай пройти.

— А в щёчку? Я же вижу, что ты рада меня видеть!

— Пошёл вон! Дай сесть в такси.

— Он подождёт кого-то другого. Я тебя отвезу домой.

— Я никуда с тобой не поеду. Ты уже забыл, у кого пытался через суд отжать квартиру?

— Ну чего вспоминать это? Я уже забыл. А ты всё плохое держишь в себе. Расслабься, отпусти и поехали домой.

— Ещё раз повторяю: отойди от машины. Я поеду домой одна. Или мне закричать?

— Ладно, езжай. Только шарик забери. — Андрей протянул ей шарик на верёвочке, Люся сделала вид, что собралась его брать, но вовремя расслабила свою руку и шарик улетел в небо.

Люся села в такси, а Андрей в догонку крикнул:

— Тебе очень идёт это новое пальто, прям по фигуре! — сказал он, глядя на Люсино чёрное зимнее пальто и зная, что она уже это не услышит, добавил. — Ничего… Завтра ещё поговорим. Я приеду. Анжел? Она же завтра работает? Ну всё, я тогда к вам завтра приеду. Пока.

Когда Люся открыла дверь в свою квартиру, она не могла поверить своим глазам: строгий человек, Антонина Ивановна, превратилась в милую добрую старушку, которая с удовольствием игралась с Обормотом, пуская ему от зеркала солнечных зайчиков.

— К-как у Вас это получилось?

— Ой, Люсь, он такой хорошенький у тебя, такой смешной! А самое интересное, что он меня видит и не боится! — улыбалась Антонина Ивановна.

— Так Вы добрая и Ваша душа живее всех живых! Не то, что у этого Агафонова.

— Кто такой?

— Андрей.

— Какой Андрей? Ой, как он смешно за ними прыгает! — продолжала она играться с Обормотом.

— Тот самый.

— Иди ты! И это привидение проснулось. Или он живой был?

— Живой, скотина.

— Надо было всё-таки его грохнуть так, как Рома предлагал. Ещё тогда. С концами.

— Вы могли его убить?

— Ну не я, а он сам убился бы. И чего он хочет?

— Наверное, того же, что и всегда. Приехал такой с шариком в виде сердца.