Все против всех. Гражданская война на Южном Урале

Или вот вам, так сказать, фактик — тоже местного, уральского, разлива. Первым председателем Совдепа в городе Шадринске был… Андрей Александрович Жданов (да–да, он самый). Его дальнейшая роль в ВКП(б), в частности участие в травле деятелей культуры, общеизвестна. А вот такой факт, который почти никто не помнит: выступая на печально известном пленуме 1948 года, распекая Д. Шостаковича и С. Прокофьева, Жданов в качестве примера «формализма» и «сумбура вместо музыки» приводил отрывки из сочинений обоих «обвиняемых», которые он сам играл на рояле (по партитуре, между прочим, где от тридцати до семидесяти строк, — музыканты, оцените!). Не пытаясь обелить Андрея Александровича, объективности ради отметим, что ни один из его преемников на посту министра культуры на такой подвиг был уже не способен.

Впрочем, коммунисты–интеллигенты — это случай, безусловно, особый. Подавляющее большинство интеллектуалов аллергически отреагировало на большевизм, особенно по мере того, как он все более и более «раскрывался». Даже самая левая часть интеллигенции, первоначально с восторгом принявшая октябрьские лозунги, — Блок, Есенин, Маяковский, футуристы, многие деятели модерна, — впоследствии отшатнулись от большевиков. И многие из них были репрессированы — как отсидевший десять лет композитор А. Мосолов. Между прочим, в 1918–1921 годах он — боец бригады Котовского! Как буквально убитый созданным вокруг него вакуумом молчания гениальный композитор Н. Рославец, заведующий музыкальной частью «Окон РОСТа». Да и смерть В. Маяковского очень уж смахивает на убийство.

Однако и с белым движением у интеллигенции были не самые простые отношения. Причина та же — террор, репрессии, диктатура. Писатель Роман Гуль, участник корниловского «ледяного похода», после гибели Корнилова покинул белые ряды. Это — почти судьба Рощина из «Хождения по мукам».

Другие воевали до конца, как поэт Арсений Несмелов. Он, кстати, служил на Урале, в армии А. Пепеляева, и сражался с красными под Ирбитом, о чем впоследствии написал в одном из стихотворений. Но и он не захотел до конца солидаризировать свою духовную позицию с колчаковским официозом. Как и А. Куприн — с позицией Юденича, несмотря на то, что последний спас писателя от неминуемой гибели: авангард Юденича освободил Куприна от домашнего ареста в Гатчине, где тот ждал… расстрела как заложник по приказу Г. Зиновьева.

Здесь нужно сделать следующее отступление. Интеллигенция как социальная группа в России была чрезвычайно неоднородна, так как пополнялась выходцами из всех слоев общества. Так было, по крайней мере, с 1861 года, хотя и ранее наблюдалась тенденция в этом же направлении. Хрестоматийные примеры: С. Есенин — интеллигент из крестьян (и Рославец, кстати, тоже), М. Горький — интеллигент из рабочих. Все, подчеркиваю, интеллигенты в первом поколении, то есть сохранившие черты, так сказать, родительского менталитета.

А например, легендарный Мешков, судовладелец–миллионер из Перми, хозяин Камского пароходства и — после его национализации в 20–е годы — его «красный директор»? Он принадлежал к числу редкостного типа капиталистов, ставших спонсорами… большевиков. При этом был высококультурным человеком, поддерживал многие начинания, связанные с наукой, искусством, здравоохранением, просвещением. Кто же он, этот уральский Савва Морозов, с классово–социальной точки зрения? Буржуа–интеллигент. Ох, как нам не хватает сейчас «новых русских»!

Или другая фигура, тоже имеющая к Уралу прямое отношение, — Гарин–Михайловский. Как известно, он был не только прекрасным писателем, но и талантливым инженером, «крестным отцом» Транссиба. Но не все помнят, что ему приходилось при строительстве магистрали выполнять и чисто управленческие функции: принимать решения не просто как инженеру, но как чиновнику. Известно, что на этом поприще ему пришлось выдержать испытание — купечество Томска и Тобольска давало ему взятку с тем, чтобы дорога прошла через их города. А получив отказ, купцы накатали в столицу донос на… самих себя — мы-де давали главному начальнику взятку. На что не пойдешь, чтобы свалить неугодную администрацию! Но Гарин–Михайловский отстоял свою правоту в столичном суде, и все осталось на своих местах. Кто же есть в этой ситуации Гарин–Михайловский все с той же пресловутой социальной точки зрения? Чиновник–интеллигент. И сей список можно продолжить. Кстати, не без гордости сообщаю, что мой прапрадед, Николай Васильевич Суворов, был одним из заместителей Михайловского в описываемый период и возглавлял строительство Южно–Уральского участка Транссиба.

Особенно интересной становится ситуация, если под таким углом зрения поближе познакомиться с военными руководителями белого движения. И красного, кстати, тоже.