Все ради тебя (СИ)

В каждом месте вроде этого есть особая зона. Обычно у бара. Там сидят девушки, мечтающие обзавестись богатым, щедрым спонсором. Проще говоря, витрина — выбирай любую. Они сделают все, что ты захочешь, когда ты захочешь и сколько ты захочешь — если сойдетесь в цене, конечно же.

Сейчас вся эта витрина смотрит на Пашу.

Усмехаюсь.

Наверно, они уже прогуглили, кто же он такой, и готовятся нанести сокрушающий удар. Еще бы! Новый миллиардер в наших джунглях. Каждая хочет быть первой, кого он заметит… а Лизу вряд ли устроит такой расклад.

Это намерено, малыш? Уверен, что да.

Она отгибается на спинку стула, будто наслаждается моментом, но вместе с тем заинтересована услышать то, что скажет ее брат. Я думаю, она не ожидала отрицания, а готовилась самолично расписать все «плюсы» таких связей, а он ее, кажется, удивил…

Ну и? Что же ты скажешь?

Паша улыбается нагло, как обычно. Нарочито медленно пьет свое шампанское, потом отгибается также как она. Че-е-ерт…сейчас они очень похожи…Но не об этом речь. Он покручивает внушительный камень на мизинце и, наконец, кивает.

— Ладно. Хочешь правды? Модели — шикарны.

«Бам!» — одними губами отвечает она, открывает рот, чтобы выплеснуть немного яда, но вдруг он поднимает указательный палец к потолку и говорит дальше.

— Но! Есть оговорочка.

— И какая же? Только блондинки?

Клянусь, если он сейчас это подтвердит, то половина сучек Москвы станет блондинками.

Усмехаюсь этой мысли, сам смотрю на Лизу.

Она злится.

И это снова неприятно.

Потому что я знаю, что злится она из-за меня. Наверно, Лиза теперь ненавидит моделей, хотя в этом, поверь, смысла нет.

Они — пустышки. Жаль, я не могу тебе этого объяснить, чтобы ты услышала…

— Мне нравятся модели мирового уровня. Типа Шейк, Кемпбелл там…не знаю, Адрианы Лимы?

Лиза громко прыскает, а потом начинает ржать. Я тоже улыбаюсь. Губа у тебя, парень, не дура — нормально…

— Я в том смысле…Да хватит ржать!

— Да ты просто охренел!

— Я не сказал, что единственные женщины, которых я рассматриваю — это они! Я имею в виду, что на них охренительно приятно смотреть!

— А на других противно?

— Ты не слышишь, да?

— Я слышу прекрасно и все понимаю…

— Нифига ты не понимаешь, а вот если дашь мне закончить — поймешь!

Пару мгновений она медлит, а я молюсь, чтобы тему не сменила, потому что чувствую, что, возможно…только возможно! Паша сможет объяснить ей то, что она не хотела слушать от меня.

Пожалуйста…

— Ладно. Говори.

Улыбается.

И я вместе с ним слегка, ведь жду с замиранием сердца, что же будет дальше…

— Красивых женщин — много. Все красивые! Но! Если мы говорим конкретно про моделей, то те женщины и те самые женщины, на которых ты так «вежливо» намекнула — вещи разные!

— И в чем же их принципиальное различие?

— Да в том, что кому-то вроде Наоми Кемпбелл не нужно так привлекать внимание!

Она поднимает брови.

— Что ты смотришь? Это правда.

Смотрит на Глеба, тот слегка жмет плечами и снова принимается за свои пельмени.

Мудак. Еще и с татуировкой на морде. Мудацкой.

Так, ладно, не отвлекайся!

— …У них есть имя, популярность, бабки. Они не просто картинки! Это профессия. Я знаю пару моделей из Виктории Сикрет, и я охренел, сколько они тратят на спортзалы, занятия, и как на самом деле происходят все эти съемки!

Лиза поднимает брови, а Паша расширяет глаза и возмущается. Притом вполне натурально.

— По десять часов в ледяной воде, Лиза! Ты себе это представляешь?! Они работают как проклятые, чтобы самим решать, с кем встречаться! Это они решают обратить на тебя внимание или нет. Так ведут себя женщины. По сути своей, ведь как? Женщины решают, годишься ли ты для того, чтобы потратить на тебя свое время.

— Да ну?

— В моем мире — да; за чужие не берусь отвечать. Это правильно, Лиза. И это нормально. Те, о ком ты говоришь всего лишь…кхм, как бы сказать повежливее? Мама их вроде называла…

— Аксессуары…— тихо отвечает она, Паша кивает.

— Ага. Именно. На каждой из них есть ценник, а это уже не отношения. Разве что рыночные. То есть, ты им платишь — они делают все, что ты захочешь. И я не говорю о том, что нет чувств, мы это опускаем. Искренность там, любовь — вообще забудь! Это касается даже секса, ради которого их в принципе и покупают. Говорят тебе: что ты хочешь, чтобы я сделала? — его передергивает, — Фу, аж затошнило! И кого-то это, возможно, устраивает — судить не буду; у каждого свои мотивы, — но мне это неинтересно. Такие рабские отношения, когда тебе слово боятся сказать, чтобы ВДРУГ не потерять твои бабки — говно, а не отношения. Если бы я хотел такую, сгонял бы в секс-шоп и использовал насос, чтобы развлекаться себе в удовольствие. Потому что, по сути, это то же самое, только дешевле.

Вроде бы задумывалось как шутка. По крайней мере, некоторые жены оценили — улыбаются вон сидят; мужчины некоторые тоже. Но не Лиза. Она задумчиво потирает край стола, хмурит бровки, а потом внезапно бросает на меня взгляд.

И я, блядь, умираю.

Сразу как мудак по стойке смирно, внутри все поджалось, по спине холодный пот. Даже яйца втянулись внутрь, будто их сейчас натрут на терке.