Все ради тебя (СИ)

Адам резко перехватывает ее руку и дергает на себя.

Она морщится и пищит.

— Ай! Мне больно!

— Ты, блядь, за кого меня принимаешь, а?! Я, по-твоему, школьник с недоебом?! Который сразу клюнет на твои конченые приемчики?!

— Я не…

— Я знаю кто ты! И я знаю, что ты сделала.

— Слушай, ну да! Да! Я не сказала Лизе правду, но…ай! Да больно!

— Ты думаешь, что мне на это не насрать?! Или на деньги не похер?! Тогда ты просто конченная сука и овца! Я говорю сейчас о другом!

— А о чем?! — верещит, — Отпусти!

— В душе не ебу, что ты сказала Лизе, когда она приезжала, но я знаю, что она из-за тебя плакала, а такого я не прощаю.

— Что? — растерянно шепчет, пока мое сердце часто-часто стучит.

— Никто не заставит мою женщину плакать!

— Твою женщину?! Да вы развелись! АЙ!

Теперь она натурально орет, но Адаму абсолютно плевать. Наверно, мне следует испугаться? Или хотя бы удивиться? Что он может быть таким жестоким? Но…извините, этого ничего нет — есть только бесконечное…восхищение? Удовольствие? Желания?

Я, твою мать, хочу его так, что мне внутри все скручивает!

Больная…потому что я — больная! От такого мужчины любая нормальная бежать будет, роняя тапки, а я прикрываю глаза и прикусываю губу.

Черт, малыш, когда ты злишься…ты — Бог…

— И ты подумала, что сможешь приехать сюда и что? Пофлиртовать со мной? А дальше прыгнуть в мою постель?!

Сильный толчок. Он настолько сильный, что я слышу эхо того, как ее тело бьется о стену, и мне приятно…

Со мной точно не все в порядке…что-то на задворках сознания шепчет, но игнорируется. Я только слушаю…

— Даже если бы я не любил Лизу, то скорее позволил бы выебать себя стаду диких кабанов, чем посмотреть на тебя. Но я люблю. И мне, кроме нее, никто на хер не нужен, особенно сука, которая заставила ее плакать. Имей в виду, Настюша, тебе в этом городе не рады. Увижу еще раз — ты узнаешь насколько сильно. И да, узнаю, что Лиза из-за тебя опять переживает — лишу абсолютно всего! А теперь пошла на хер отсюда! И из этого ресторана! У тебя пять минут. Вернусь — будешь еще сидеть, самолично возьму за шкирку и выкину на хер, как грязную, облезлую кошку. Время пошло.

Тут без вариантов.

Если он хочет, то может заставить бояться себя голосом, взглядом, энергией. Что сейчас и происходит.

Настя буквально пулей вылетает из-за поворота, рыдает, держится за руку, но меня не замечает. Проносится, оставляя за собой только шлейф вонючих, дешевых духов.

А он все стоит…

Я слышу, что не двигается. Просто стоит. И когда выглядываю — вижу, как прижимается спиной к стене, прикрыв глаза, а лицо направляет к потолку. Его кадык красиво дергается, и весь он — мой темный Бог моего темного сердца.

Мой любимый мужчина.

Тебе сейчас больно? Клянусь, я это ощущаю. Сдавленную, тупую, но острую боль, которая пульсирует у меня под ребрами.

Его боль…

Одной рукой я держусь за стену, чтобы не рухнуть на пол от внезапно нахлынувших чувств, сама не отрываюсь от него. И Адам это чувствует…

Поворачивает голову, пару раз моргает, а потом вдруг комично открывается от своего места, будто я застукала его за чем-то неприличным.

Еще через мгновение говорит:

— Я не знаю, что она тебе сказала, но я ее в первый раз в жизни видел сегодня. Клянусь, Лиза!

Такой растерянный…

Он так хочет, чтобы я ему поверила. Так отчаянно…боится, что не поверю.

Но, брось, малыш. Это сейчас неважно.

Если честно, то все неважно.

Я даже не решаюсь, а знаю, что буду делать дальше.

Отрываюсь от своего места и буквально бегу к нему, врезаясь в тело. Адам тут же обнимает меня. Так крепко…

Что-то шепчет.

Я не слышу. Сердце также отчаянно стучит, как и его…

Ищу губы своими. Мои родные губы, которые я знаю наизусть. Я хочу их почувствовать! Должна. Или сдохну! Клянусь, я сдохну, если не почувствую его внутри себя.

— Я так тебя хочу, — говорю какой-то бред, пока он прижимает меня к себе за бедра и страстно отвечает.

Какое-то сумасшествие.

В голове вообще ничего нет! Кроме него…

Нахожу пряжку ремня, пытаюсь ее открыть прямо в коридоре, но Адам перехватывает мои руки и заводит их за спину. Шепчет…

— Не здесь.

Непонимающе смотрю на него — улыбается.

— Забыла? Никакого секса в туалетах между нами не будет. Я не стану трахать тебя там, где кто-то пятнадцать минут испражнялся! Ты не этого достойна, Рассвет.

Тихо смеюсь.

О да. Это правило…его правило! Столько раз обломал меня и ни разу не поддался! Даже сейчас стоит на своем…

— Как я могла забыть?

— Наверно, в этом моя вина…

На миг становится горько, потому что это действительно твоя вина. Все это…

Но я забываюсь снова, когда смотрю в его глаза.

— Тогда увези меня…домой.

И на этот раз просить дважды не надо.

***

Я вообще как будто не существую, только ощущения, что его губы сразу везде.

Пальцы.

Они жестко, но одновременно так бережно скользят по коже наперегонки с мурашками, что у меня подгибаются колени.

Это похоже на вихрь.

Я будто в торнадо.

Тонкие лямки блестящего платья бережно опускаются вниз, а он прикусывает тонкую кожу на шее, вызывая дикие перепады. Как если бы я прыгнула из горячего источника прямо в ледяной океан.

Откидываю голову назад и издаю громкий стон.