Все радости жизни

— Ну что ты, Саша? Ты не расстраивайся, ладно? Я завтра все узнаю и скажу тебе, а сейчас побежала я — поздно уже.

Рая ушла. Саша долго стоял у калитки и горько смеялся над собой: «Зазнался! В интеллигенцию метишь? Девушку только до ворот способен проводить, а куда взлететь захотел?!» И каялся, что так неразумно открылся Рае — какими глазами она смотрела на него, когда он лепетал о том, что хочет стать адвокатом? И клял себя за необдуманность, за легкомыслие, и стыдно ему было до слез!

Рая сдержала слово, пришла на следующий же вечер.

— Здравствуй, Саша!

Обыкновенные эти слова сказала как-то очень весело, и он воспарил:

— Здравствуй, Раечка! — Опять Раечка! А, была не была. — Ты не представляешь, как я тебя ждал! — чуть задержал протянутую руку — хотел пожать крепко, но не посмел. — Я так тебя ждал… — Он говорил быстро, сбиваясь, словно торопился высказать все, что у него накопилось за этот долгий-долгий для него день.

Рая видела его таким впервые. Сашин порыв тронул и ее, она тоже вспыхнула, но своего волнения не выдала:

— Хочешь узнать, что сказала Милия Ефимовна?

— Милия Ефимовна? Кто это?

— Я же говорила! Наш новый адвокат!

— А-а-а…

— Ты понимаешь, Саша, она знала одного слепого адвоката! И она… Как же она сказала?.. «Скажите ему, деточка (она всегда меня так зовет), что практически слепому человеку работать адвокатом можно, надо только иметь секретаря, но чтобы стать юристом, ему, то есть тебе, придется затратить сил в десять раз больше, чем нам. Нужно каторжное трудолюбие. Если он готов к этому, если у него хватит терпения, он выучится на адвоката», — вот что сказала Милия Ефимовна.

— Правда? — обрадовался Саша.

— Милия Ефимовна сказала еще, что в Свердловске есть юридическая школа. В ней готовят и адвокатов, и судей, и прокуроров…

— Нужно среднее образование? — быстро спросил он.

— Нет. Всего семь классов, а ты закончил восемь. Тебя примут… Давай напишем заявление. Я помогу.

5.

Через год, весной сорок третьего, Сашу Камаева снова неожиданно вызвал секретарь райкома комсомола Игнатий Суханов. Встретил в дверях, похвалил:

— Молодец, что точно явился! — предупредил: — Времени у меня в обрез — посевная, так что давай по-быстрому. Твои однокашники досрочно сдают экзамены и уходят в военное училище, а «оруженосец» Миша Хорьков, слышал я, навострил лыжи в энергетический техникум. Верно это?

— Верно.

— Как в школу ходить будешь?

— Один. Ходил же раньше.

— В юридическую писал?

— Да, и снова — получил отказ.

— Причина?

— Та же — слепой!

— Хм, теоретически слепой со зрячими и в школе учиться не может, а ты учишься, и еще как! Договоримся так: на днях еду в Свердловск, ты поедешь со мной. Может, двойной тягой осилим эту горку. А пока бывай, некогда мне…

В Свердловск они съездили, но вернулись ни с чем. Даже Суханов оказался бессильным, даже обком комсомола. «Зачем учить человека специальности, освоить которую он никогда не сумеет? Ну, примем мы его в школу, может быть, он даже и закончит ее, допустим невероятное — закончит с хорошими отметками. А дальше что? Как он будет работать? С секретарем?! Так секретарю надо платить! За его счет? Начинающий адвокат, и к тому же слепой? Вы полагаете, что у него будет какая-то клиентура? Да его стороной станут обходить, дай бог, чтобы сам себя прокормил. Должности секретаря в штатном расписании нет, и потому возникает и такой вопрос — как обеспечить секретаря карточками? Извините, пожалуйста, но все это нереально. Бред какой-то!». Суханов горячился, доказывал, бегал по новым инстанциям, дошел до обкома партии, но в конце концов сдался:

— Не понимают нас с тобой, Саша, видно, и в самом деле мы немного оторвались от земли…

Шли летние каникулы, на дворе разгоралось лето, ласкало жгучими лучами, пряными запахами трав и близких, набирающих силу лесов. Саша днем обихаживал огород, вечером играл на баяне в клубе. Дни проходили размеренно, спокойно и тоскливо, как течет вода в маленькой какой-нибудь лесной речке: неторопливо, без всплесков и крутых волн. Изо дня в день и из года в год — те же привычные берега, тот же шепот лесов и те же склоненные к воде ветви ив.

Первые отказы на заявления о поступлении в юридическую школу его не смутили — не сразу Москва строилась! А вот безрезультатная поездка в Свердловск подкосила. Потерял Саша путеводную нить, иссякла надежда. Замкнулся, стал нелюдимым Саша. Не узнать было парня. Лучше всех понимала его состояние Рая и, как могла и умела, старалась подбодрить, отвлечь от одолевавших Сашу тяжелых мыслей. Не забыл о нем и Суханов, снова пригласил к себе:

— Есть приятная новость! Можно поступить в университет на исторический факультет.

— Так я только девятый закончил…

— Знаю. Студентов сейчас мало: они на войне, и Наркомпрос разрешил прием на гуманитарные факультеты девятиклассников со сдачей экзаменов за среднюю школу. Я думаю, есть прямой смысл.

Предложение было настолько соблазнительным и таким неожиданным, что Саша растерялся:

— Это хорошо, но мне не успеть.