Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге

— Какая глупая мысль! — усмехнулся Сад. — С тем же успехом можно попросить меня отречься от садизма, за изобретение которого я покрыл себя вечной славой и получил место в учебниках истории. Многие считают, кстати, что мазохизм есть всего лишь следствие более глубокого и фундаментального садизма, который я придумал и впервые провел в жизнь.

— Здесь есть о чем поспорить, — заявил Захер-Мазох, вспоминая слова психоаналитика, говорившего ему, что он должен защищаться даже тогда — и особенно тогда! — когда он в себя не верит.

— Вот что я хочу знать, — произнес Сад. — Почему тебя беспокоит мой переход на Другую Сторону?

— Конечно, мое поведение может показаться не слишком дружеским, — ответил Захер-Мазох. — Но меня прежде всего беспокоит мораль остальных, тех из нас, кто живет во внутреннем ядре зла; все мы почувствовали бы себя брошенными, если бы учитель, сам великий Сад, дезертировал из наших рядов.

— Отказаться от зла? Никогда! Я вернулся, мой дорогой Леопольд, и полон решимости совершить нечто значительное, нанести удар за дело зла — как мы его понимаем.

— Ах, вот маркиз, которого я так хорошо знаю! — с восторгом воскликнул Захер-Мазох. — Замечательно, что ты снова с нами. Мы живем в смутные времена, мой дорогой де Сад. Даже Ад начал меняться. Послушай, Донасьен, у меня есть друзья, с которыми тебе не мешает встретиться. С некоторыми ты уже знаком, других не знаешь. Однако могу заверить тебя: все они искренне и честно привержены делу зла.

Мечтательная улыбка тронула тонкие губы Сада. Захер-Мазох понимал, что больше ничего не следует говорить. Очень скоро великая мечта будет реализована. Он немного помассировал щеку. Вне всякого сомнения, в том месте, где Сад ущипнул его, появится отвратительный синяк. Ну и что из того? Де Сад вернулся домой! Впрочем, если подумать, теперь их встреча показалась ему забавной.

Глава 11

Великий Совет Истинного Зла состоялся в Мясном Месте, специальном помещении, которое отводилось для самых серьезных случаев. В баре внизу можно было поесть — мамалыга, деревенский соус, жареный цыпленок, а в качестве гарнира подавали окру в соусе, или коровий горох, или и то и другое. Дьявол знал, как заставить страдать человека, в особенности если он француз. Сад занял привычное место во главе стола. Откашлялся и призвал собравшихся к порядку.

— Я хочу вас всех поприветствовать, — заявил он. — Я вижу несколько старых друзей. О, вот и новое лицо! Знаменитый профессор Фридрих Ницше, как я рад вас видеть!

— На самом деле я не должен здесь находиться, — ответил Ницше. Он оказался совсем маленьким человечком, почти карликом, с роскошными усами, кончики которых загибались кверху. На нем было пенсне в золотой оправе и толстый твидовый костюм цвета соли с перцем. — Многие считают, будто мне тут самое место, поскольку Гитлер и национал-социалисты некоторое время увлекались моими работами, а термин «ницшеанский» каким-то образом связался с грязными трюками, которые они выделывали. Аналогичная ситуация сложилась и с вами, Сад, с вашим хваленым садизмом, в сердцевине которого всего лишь дурные манеры и безнадежная вульгарность. Когда я молился Сверхчеловеку, я определенно имел в виду не вас.

— Всегда приятно послушать образованного философа, — заявил Сад. — В особенности если он пытается определить зло, как следует его не испробовав. Типичный немецкий идеализм, таково мое мнение. Однако мы все равно рады приветствовать вас в наших рядах.

— Любой мясник способен на злые дела, — раздраженно проворчал Ницше. — А вот чтобы понять его метафизические последствия, требуется мыслящий человек.

— Пойдем дальше, — как ни в чем не бывало продолжал Сад. — Среди нас несколько аристократов. Жиль де Ретц, например, его мы особенно счастливы здесь видеть. Не хотите ли совершить какое-нибудь злое дело, Жиль?

— Бог не пожелал прислушаться к моему покаянию, — ответил Жиль. — И потому я готов к новым, более жестоким преступлениям. Посмотрим, как это понравится Ему.

— Вот так дух! — воскликнул Сад. — Прошу обратить внимание на графиню Елизавету Эстергази, принадлежащую к одному из самых знаменитых венгерских родов. Наиболее образованным из собравшихся здесь известна ее история: графиня принимала ванны из крови своих служанок — нескольких сотен. Только сначала Елизавета замучивала их до смерти, естественно.

— А что я могла сделать? — спросила графиня, поворачивая красивое лицо с безумными глазами в сторону Сада. — Они плохо себя вели. Кому-то ведь следовало их наказать.

Сидевший напротив нее Захер-Мазох подумал, что графиня Елизавета — самая роскошная женщина, которую ему когда-либо доводилось встречать. Вот леди, понимающая толк в страдании, — если его нужно причинить другому человеческому существу.

— Дорогая графиня, — выпалил он, — я знаю одного человека, которого необходимо наказать и который готов отдать себя в ваше распоряжение!

Губы графини презрительно изогнулись.