Всё равно сбегу

— Я очень сильно хочу тебя … Но договор ещё в силе, — а следом прошептал мне в губы, — Правда ты сама можешь настоять.

Я хотела, очень хотела продолжения. Внизу живота всё ныло нетерпением. Совершенно новые чувства для меня. Но слова о договоре немного отрезвили. Всё же свобода была желанней, нежели хорошая ночь. Я аккуратно выползла из-под мужчины и молча отправилась в ванную. На пороге, до моих ушей донесся вздох сожаления.

Хорошо то, что хорошо кончается!

Следующие дни были наполнены нежностью и любовью. После признания Артура в чувствах мне стало легче дышать. И хоть разум не оставлял попыток вправить мне мозги, сердце грубо его затыкало, заставляя толпы мурашек бежать по телу от ласковых слов мужчины.

Мы изменились — стали прислушиваться друг к другу, больше разговаривать, договариваться о каких-то моментах и хоть о своей влюблённости вслух я не заявляла, но всячески старалась показывать это прикосновениями и взглядами. Пока очень сложно говорить о любви словами, ведь иначе придется снова через себя перешагивать. Одного раза мне пока достаточно.

— Знаешь, думаю, я готов тебе рассказать о своих кошмарах, — неожиданно заявил Артур в один из тёплых вечеров.

Последнее время мы всё чаще провожали закат сидя на террасе с ароматным чаем и сладостями. Отложив блюдечко с тортиком, я с интересом посмотрела на мужчину.

— Заинтриговал.

— Да, — темноволосый шумно выдохнул, собираясь с мыслями и начал рассказ, — Всё началось двенадцать лет назад и продолжается до сих пор. Мне снится, что я захожу в комнату, где стоит одна розовая кроватка, в которой лежит малышка и громко плачет. Сначала я пытаюсь позвать на помощь, потом ищу родителей, а когда понимаю, что мы здесь только вдвоём — пытаюсь взять ребёнка на руки. Но как только мои пальцы дотрагиваются до девочки, в полу появляется чёрная дыра и кроватка вместе с младенцем падает в пропасть. На меня накатывает паника и ужас, что я не смог её спасти. В комнате в этот момент исчезают окна и двери, оставляя пустые розовые стены и истошный плачь малышки. И вот я запертый, мучаюсь чувством вины, слушаю плачь и не могу выйти. Просыпаюсь всегда в холодном поту…

— Ого, — только и сказала я, переваривая информацию, — Может в этом возрасте какое-то потрясение случилось? Может смерть ребёнка увидел?

— Я почти ничего не помню, что было в тот год. Правда, начиная с этого возраста я ещё и от родителей начал отдаляться. Что-то переклинило во мне, — пожал плечами мужчина.

— И что, прям каждую ночь снится?

— Да, если сплю больше четырёх часов, — он грустно ответил, — Поэтому и отдался карьере, ночуя в офисе. Брал на себя много работы, чтобы на сон оставалось меньше времени. И представь моё удивление, когда появилась ты.

— Но мы же тогда даже трёх часов не поспали, — сощурилась подозрительно.

— Согласен, — темноволосый не стал отрицать очевидного, — Но я отрубился мгновенно. И спал спокойно. Я не знаю как объяснить, но тот сон с тобой сильно отличался от обычного.

Я вспыхнула румянцем, вспоминая нашу первую встречу и скромно произнесла:

— Может это от усталости? Мы тогда много энергии потратили.

— Нет, душа моя, это точно была не усталость.

Артур ласково улыбнулся и притянул меня ближе к себе. Я закинула ножки на колени мужчины и уткнулась в плечо, вдыхая его аромат. Медовоглазый пах утренним лесом, когда воздух влажный после ночного тумана, а ног касается прохладная роса.

— А кто ещё знает от твоих кошмарах?

— Родственники и Валод. Последний ставил на мне свои безумные эксперименты со снотворным, которые всегда проваливались. И потом сам же проводил мне сеанс психотерапии, когда по его милости я неделю смотрел эту страшилку.

То есть, моё первое мнение о том, что Артур псих, было правильным? А говорят первое впечатление обманчивое… Да я-ж людей насквозь вижу!

— А ты всех девушек на сон проверяешь?

— А не много ли вопросов ты задаёшь? — меня ущипнули за нос, — Ты же помнишь, что русские делают с любопытными?

— Что русские делают я помню. А что делают грузины? — с интересом подняла взгляд.

— Целуют до смерти!

И его губы накрыли мои сладким поцелуем. Настолько сладким, что тело вмиг ослабело, а мир сузился только до нас двоих. Обнимая меня крепче мужчина неудачно попал в больной синяк на плече, от чего я тихонько охнула. Артур сразу же остановился и словно фарфоровую куклу аккуратно вернул в сидячее положение.

— Прости, — в который раз повторил темноволосый, — Я так виноват.

— Виноват, — согласилась с его выводом, — Но надеюсь, такого больше не повториться.

— Обещаю, душа моя…

Он снова потянулся за поцелуем и я не смогла отказать. Последние дни мы делали это очень часто, ибо другое было под запретом. Хотя запретом это сложно назвать, скорее гордость и преследование свих целей не позволяли нам нарушать условие договора. Однако с каждым днём становилось всё сложнее противостоять нашей страсти. Меня, неискушенную мужскими ласками можно было завести с пол оборота, позволяя Артуру издеваться над моим телом, требующего большего.