Все разбитые осколки

Я направляюсь к машине, но останавливаюсь, когда замечаю мужчину, стоящего через дорогу. Атлас прислоняется к своей Audi, скрестив руки на груди. Он носит очки, чтобы скрыть глаза, но они, тем не менее, прожигают меня насквозь.

Я опускаю взгляд и поспешно забираюсь в машину, оставляя его смотреть, как я отъезжаю.

* * *

Я знаю, что он последовал за мной. Я почувствовала это. Почувствовала его.

Его машина остается припаркованной на другой стороне улицы, но он не делает попыток выйти. Я решаюсь взглянуть на него, но из-за тонированных окон не могу разглядеть его фигуру. Выбросив это из головы, я прохожу через двери в здание, приветствуя швейцара, который сейчас занят установкой вывески о продаже в одном из окон. Кто-то, должно быть, переезжает. Он бормочет в ответ на мое приветствие.

Внутри я завариваю кофе и устраиваюсь на кухонном острове со своим ноутбуком, просматривая данные и номера приюта.

При нынешнем уровне поступления денег я смогу платить персоналу и радовать собак еще четыре месяца, но после этого, с прекращением деятельности нескольких ключевых спонсоров, мне повезет, если я смогу прокормить животных.

Мне нужны были деньги отца. Отчаянно.

Скоро у нас должно было состояться мероприятие по усыновлению, и хотя это принесло некоторый доход, это не сможет существенно повлиять на текущую ситуацию.

Но, по крайней мере, некоторые животные наконец-то обретут дом.

С чашкой кофе в руках я подхожу к окну, выходящему на улицу внизу. Оно высоко, но не настолько, что я ничего не могу разглядеть на улице. Машина Атласа теперь исчезла с обочины.

Почему он последовал за мной?

Зачем он вообще пришел сюда вчера вечером?

Наши связи уже были слишком запутаны, поскольку он был давно потерянным сводным братом, о существовании которого я никогда не подозревала, и будучи частью правящей преступной семьи, которая управляла этим городом, мне пришлось держаться от него подальше.

Ничего хорошего не выйдет из связи с таким человеком, как Атлас Сэйнт.

Глава 8

◦●◉Атлас◉●◦

Я бью кулаком: раз-два, раз-два, и мое тяжелое дыхание эхом разносится по пустому спортзалу. Энцо, силовик Сэйнтов, стоит как стена, выдерживая каждый удар, не шевелясь ни на дюйм.

Я мог бы задаться вопросом, не потерял ли я каким-то образом силы, но нет, Энцо просто большой придурок, которого, я сомневаюсь, сможет сдвинуть с места даже грузовик. Он не говорит. Даже не ворчит. Я никогда не слышал, чтобы этот человек произнес хоть слово. Никто не слышал, даже Габриэль, хотя у них двоих были братские узы, которые могли соперничать с нашими.

Почему? Никто не знал.

Но он был сильным бойцом, и когда он не выполнял срочные поручения Сэйнтов, он командовал подпольными боями без правил и делал это в течение многих лет. У него были свои секреты и собственное прошлое, как и у всех нас. Мы знали о нем минимум, но он был верен, это было ясно, нам, Сэйнтам, и человеку, который работал с ним на арене, но эти два пути никогда не пересекались. Это было интригующе, как головоломка, которую нужно было решить. Энцо, однако, не даст вам этих частей, поэтому у вас всегда остается больше вопросов, чем ответов.

Я останавливаюсь, переводя дыхание.

Габриэль заставил меня пройти тренировки, думая, что это поможет мне справиться с тем, что я сделал, с гневом, виной и горем, но этого не произошло. Ничто, черт возьми, не помогло.

Кроме Эмери.

Энцо останавливает ход моих мыслей, прежде чем они успевают начаться, хлопнув ладонями в перчатках, привлекая мое внимание. Он вытягивает их вперед, таким образом говоря мне продолжать.

Он был самым опытным бойцом. С его боями в боксе, в этом мире нет ни одного человека, настолько глупого, чтобы выступить против него. Плюс ко всему, его склонность к пыткам была широко известна. Тип наслаждался, глядя, как люди страдают.

Следующий час я провожу в спортзале, стуча по этим перчаткам, дыхание вырывается из легких, а кожа становится скользкой от пота.

После окончания сеанса я захожу домой, чтобы принять душ, прежде чем подняться на скалу к Габриэлю и припарковать Audi. Через передние окна я вижу их: моего брата и его жену Амелию, ее сына, сидящего на коленях у Габриэля, и у меня сжимается грудь.

Счастье.

Это никогда не было обещано нам в этой жизни, но когда вы находите его… вы крепко держите его. Габриэль сделает все для этой женщины.

— Атлас! — Амелия усмехается, подходя ко мне, чтобы обнять.

Я неловко похлопываю ее по спине и присоединяюсь к ним, принимая стакан, который протягивает мне Габриэль.

Я знал, почему меня пригласили. Я избегал их с тех пор, как увидел свою мать, и теперь они хотели знать, что случилось.

— Она все еще сука, — я допиваю виски и хватаю бутылку, чтобы налить еще.

Амелия гримасничает, сосредоточив свое внимание на сыне.

— Она что-нибудь сказала?

— Я сказал ей, что убил его, — я сглатываю комок. — Ей было все равно.

— Все уже сделано, — вздыхает Габриэль, кладя руку мне на плечо, чтобы выразить свою поддержку. — Мы знали, что она не изменится.

— Нет, и теперь она использует кого-то другого, чтобы получить то, что хочет.

— Что ты имеешь в виду?