Все системы красные

— Гурасин, ты хотел знать, как он проводит своё время. Именно это ты и искал в журналах с самого начала. Расскажи им.

Менса подняла брови. 

— Ну?

— С тех пор, как мы приземлились, он скачал семь сотен часов развлекательных программ. В основном сериалы. В основном что-то, называющееся «Святилище Луны». — Он покачал головой, словно не веря в это. — Вероятно, он использовал их для шифрования данных для Компании. Он не может смотреть это, не в том объёме; мы бы заметили.

Я фыркнул. Он меня недооценил.

Рэтси сказал: 

— Это то, где адвокатша колонии убила начальника терраформирования, который был дополнительным донором для её имплантированного ребёнка?

И снова, я ничего не cмог поделать с этим. Я сказал: 

— Она не убила его, это долбаное враньё.

Рэтси повернулся к Менсе.

— Он смотрит это.

Её выражение отразило живую заинтересованность, тогда как Пинь-Ли спросила:

— Но как ты взломал свой собственный ограничительный модуль?

— Всё оборудование Компании одинаковое. — Я однажды получил обновление, которая включала все спецификации систем Компании. Торчал в кабинке, и, когда мне нечего было делать, использовал это время, чтобы выработать коды для ограничительного модуля.

Гурасин казался упрямым, но ничего не сказал. Я подумал, что это всё, что у него было, так что теперь настала моя очередь. Я сказал:

— Вы ошибаетесь. ХабСистема позволила вам прочитать мой журнал, позволила выяснить про взломанный ограничительный модуль. Это часть диверсии. Она хочет, чтобы вы перестали доверять мне, потому что я пытаюсь сохранить вас в живых.

Гурасин сказал:

— Мы не можем доверять тебе. Мы должны держать тебя в обездвиженном состоянии.

Правильно, забавная шутка. — Это не сработает.

— И почему бы это?

Я скатился со стола, схватил Гурасина за горло и прижал его к стене. Это было быстро, слишком быстро, чтобы он успел среагировать. Я дал им секунду, чтобы понять, что случилось, ахнуть, Волеску коротко испуганно икнул. Я сказал:

— Потому что ХабСистема солгала вам, когда сказала, что я обездвижен.

Гурасин был красным, но не таким красным, каким бы он был, начни я прикладывать давление. Прежде чем кто-либо ещё смог двинуться, Менса спокойным и ровным голосом попросила: 

— БезоБлок, пожалуйста, я была бы признательна, если бы ты опустил Гурасина вниз.

Она действительно хороший командир. Обязательно взломаю её файл и запишу это в него. Если бы она разозлилась, заорала, позволила остальным запаниковать, то не знаю, что бы сейчас произошло.

Я сказал Гурасину:

— Вы мне не нравитесь. Но мне нравятся остальные, и, по какой-то причине, которую я не понимаю, вы нравитесь им. — Затем я его опустил.

Я отступил назад. Оверс подошла к нему, а Волеску схватил его за плечо, но Гурасин отмахнулся. Я не оставил даже следа на его шее.

Я всё ещё наблюдал за ними через камеру, потому что это было легче, чем смотреть прямо на них. Мой скафандр был разорван, обнажая некоторые из соединений моих органических и неорганических частей. Я ненавижу это. Они все всё ещё стояли, оцепенев от шока. Затем Менса резко вдохнула и спросила:

— БезоБлок, ты можешь запретить ХабСистеме доступ к записям камер безопасности из этой комнаты?

Я посмотрел на стену прямо над её головой.

— Я отключил его, когда Гурасин сказал, что знает про мой взломанный ограничительный модуль, а потом удалил ту часть записи, где он говорит про это. Аудио и видеоданные с камер системы безопасности передаются в ХабСистему с пятисекундной задержкой.

— Хорошо. — Менса кивнула. Она пыталась наладить зрительный контакт, но я не мог сделать этого прямо сейчас. — Без ограничительного модуля ты не должен выполнять наши или чьи-либо приказы. Но это было так всё то время, пока мы были здесь.

Остальные затихли, и я понял, что она говорит это как ради себя, так и ради меня.

Она продолжила: 

— Я хотела бы, чтобы ты остался частью нашей группы, по крайней мере, до тех пор, пока мы не уберёмся с этой планеты и не вернёмся в безопасное место. Когда это случится, мы сможем обсудить, что ты хочешь предпринять. Но клянусь тебе, я не скажу ни Компании, ни кому-либо другому за пределами этой комнаты, ничего о тебе или сломанном модуле.

Я выдохнул, умудрившись сделать это почти незаметно. Конечно, она должна была так сказать. А что ещё ей оставалось? Я начал было прикидывать, верить или нет, и насколько это важно, когда вдруг понял, что мне всё равно. И раньше тоже было всё равно. Я сказал: 

— Ладно.

В канале камеры, Рэтси и Пинь-Ли обменялись взглядами. Гурасин скривился, излучая скептицизм. Менса просто сказала:

— Есть какой-нибудь шанс, что ХабСистема знает о твоём ограничительном модуле?

Очень не хотелось признаваться, но они должны знать. Взломать себя — это одно, но ведь я взломал и другие системы, и кто знает, как они на такое отреагируют. 

— Возможно. Сразу, как только мы прибыли сюда, я взломал ХабСистему, чтобы она не замечала, что команды, отправленные в ограничительный модуль, не всегда выполняются. Но если ХабСистема была скомпрометирована каким-то внешним агентом, я не знаю так ли это сейчас. Но в любом случае, ХабСистема не знает, что вы знаете.