Все сказки старого Вильнюса. Продолжение

Это приятные и смешные мысли, они меня отрезвляют и одновременно вдохновляют, только я сам не знаю, на что именно. Но вдохновляют, определенно.

«Ничего себе у некоторых утро, – пишет тем временем Таня. – Уже вообще-то почти пять, закат скоро».

«Завидуй молча», – гордо отвечаю я. Но, спохватившись, что перегнул палку, тут же добавляю: «Просто некоторые особо бедные зайцы ложатся спать только в полдень. И при этом работы у них как было по горло, так и осталось по самое немогу».

Это я так подлизываюсь. «Бедные зайцы» – Танино любимое выражение. У нее все подряд «бедные зайцы», начиная от наделавших глупостей коллег и заканчивая сломанным кофейным автоматом.

«А забить никак нельзя?» – сочувственно откликается Таня.

«Забить всегда можно, – пишу я. – Но все-таки не нужно. От этого в мире может наступить полный бардак».

Иногда можно позволить себе говорить откровенно – при условии, что откровенность будет похожа на обыкновенный человеческий треп. В последнее время я преуспел в этом искусстве.

«Ты великий герой, – хвалит меня Таня. – Хоть и бедный заяц, конечно. Поможешь мне выбрать сумку?»

И не дожидаясь ответа, заваливает меня картинками. На картинках женские сумки, по большей части, смешные. Сумка в виде бутылки текилы, сумка в виде свернутого в рулон коврика, сумка, обвешанная шерстяными помпонами, сумка-кожаный жакет, сумка-прозрачное розовое ведро, сумка-черно-белый кот.

«Кота надо брать», – пишу я.

«Святые слова, – соглашается Таня. – Кота всегда надо брать, не задумываясь. Даже если он стоит две твоих зарплаты. В смысле, моих».

«Так дорого? – изумляюсь я. – Но это же просто сумка!»

«Вот именно, просто сумка, – Таня рисует в конце фразы грустный смайлик, но тут же снова оживляется: – Зато смотри, что я тебе нашла! Тот самый Клаус Номи, которого ты, как мы в прошлый раз выяснили, не знаешь. Во всей своей красе сразу, чтобы тебя проняло. Он тут Пёрселла поет. Арию Гения Холода, не кот чихнул[8]. Слушай давай немедленно! Хочу знать, что ты на это скажешь».

И отправляет мне ссылку. Если по уму, мне бы уже пора понемногу прощаться, выключать компьютер, отменять этот просторный дом с печью, чайником и конфетами на кухонном столе и браться за работу. Но я, конечно, иду по ссылке. Отложить дела еще на десять минут – одно из самых больших удовольствий, какие только можно придумать. По крайней мере, для меня.

По ссылке обнаруживается видео. Я терпеть не могу видео, по многим причинам. Но Таня хочет знать, что я на это скажу, а значит, придется смотреть.

На видео – человек с лицом, выкрашенным белой краской, черным ртом и черными острыми треугольниками бровей. Одет он даже хуже, чем загримирован, поверх обтягивающего черного трико громоздится короткий и очень широкий плащ из прозрачного пластика. Зрелище настолько нелепое, что его можно считать прекрасным – в своем роде.

Человек с белым лицом довольно давно умер, это всегда бросается в глаза; впрочем, наверное, только мне. Люди, насколько я знаю, совершенно спокойно смотрят видеозаписи с выступлениями умерших актеров и певцов. Притом, что смерти они обычно очень боятся. Настолько, что даже на кладбища после наступления темноты стараются не ходить, а ведь трудно найти на земле места более умиротворяющие. И не дай бог им случайно увидеть безобидное привидение, крик поднимется до небес. При этом видео с участием мертвых люди смотрят с огромным удовольствием. Поразительное противоречие, никогда этого не пойму.

Ладно, не все ли мне равно.

Тем временем мертвый человек начинает петь, и тут я понимаю, что наряд и грим – хорошая, тщательно продуманная идея. По контрасту со столь нелепой внешностью его высокий, не мужской и не женский, почти нечеловеческий голос кажется еще более прекрасным. Отличный эффект.

«Как жаль, что он уже умер, – думаю я. – И как же жаль, что он умирал без меня, достался кому-то из коллег. Я бы…»

А что, собственно, «я бы»? Да ничего. Черт знает какая чушь лезет иногда в голову. Музыка виновата, действует на меня, как водка. Лучше бы мне слушать ее пореже. С другой стороны, куда еще реже? С начала года этот Клаус у меня первый. Да и он только из-за Тани. Спасибо ей, что тут еще скажешь.