Все схвачено

– Выходит, – подтвердил Легат и продолжил толково и неловленно врать. Работа знакомая, рутинная, хотя и по-своему творческая, атмосфера в кабинете полковника пока не вызывала чувства опасности. То есть оно, естественно, трепетало где-то внутри Легата, но наружу не просилось. Он полагал, что ситуация подконтрольна – до поры. А настанет пора – мгновенно перестроимся. – Информирую последовательно. Она, Иванна, позвонила в мою приемную, секретарша соединила меня с ней, я, честно, был рад звонку – она, извините за подробности, и внешне весьма мила, мало ли что в жизни бывает… – и спросила меня, не смогу ли я принять близкого ей человека, у которого ко мне важное государственное дело. И причем – на минутку принять… Знаете, я такие понты слышу каждый день. Ко мне, видите ли, просятся на прием только с важными государственными делами. Типа гад-режиссер роли не дает. Или с книгой в издательстве тянут, а она – эпохальная. Или научную супертеорию гнобят академики-маразматики. И так далее… Поэтому в приеме я отказал, а встретиться с человеком на минутку согласился. На Главной Площади. Я как раз шел на прием к моему Прямому Начальнику, к слову – заместителю Главы Службы… И ведь опять оказался прав! Человек Иванны практически не занял моего времени. Передал ключ, вложенный в полупустую сигаретную пачку, сказал – пригодится. Я и возразить не успел, как он исчез в толпе… Ну, не выкидывать же дурацкий презент? Тем более – странноватый: на пачке не было марки сигарет, зато была картинка: красный двуглавый орел с головами, повернутыми в одну сторону. Занятно, согласитесь… Положил в карман, решил: вернусь – перезвоню актрисе, выясню, что это за шутки такие… Но не успел. Потому что мой Прямой Начальник, когда я ему, к слову, рассказал эту детективную фигню и показал пачку и ключ, признал в красном орле рисунок, который он несколько лет назад видел как раз на дверях, ведущих в тоннель метро. Мне стало интересно. К тому же я давно хотел побродить под нашей Столицей. Я позвонил своему приятелю – тому, который поменьше размерами, он прежде сам любил пошуровать в разных городских подземельях, большим специалистом был. Сейчас, правда, заматерел, возраст, знаете ли. Но легок на подъем, как и прежде. Вчера я позвонил, сегодня мы – здесь. К сожалению…

Как там, в армии говорят? Старший лейтенант запаса Легат расчет окончил. Довольно длинный расчет.

Нервно думал: не сказал ли чего лишнего?

В спонтанных беседах это с ним порой случалось, но до сих пор – без последствий: ловил оговорки или проговорки, исправлял тактично.

– Это все? – спросил Полковник и встал с кресла.

– Все, – ответил Легат и тоже встал.

– Что ж, проверим. Вам придется немного передохнуть после тяжкого похода под землей, гражданин Легат. И вашим коллегам – тоже.

Легат предполагал и такой исход, хотя очень надеялся, что сумеет открутиться. Не вышел номер. Хотя сказано: «немного». Фигура речи?

– Мы арестованы?

– Ну, что вы, право! – совсем уж не по-полковничьи воскликнул Полковник. – За что вас арестовывать? Как можно! Нет, уважаемый Легат, вы и ваши коллеги – абсолютно свободны. Более того, вы, все трое, нам весьма интересны – раз и два – нужны. Пока. Не исключаю, что вы отлично знаете, чем интересны и зачем нужны, знаете-знаете, только ломаете передо мной комедию. Ваша воля! Но я слишком давно работаю в этом… – поискал слово, нашел, – учреждении, так скажем, чтобы точно знать: никто не хочет вредить себе любимому. И вы, Легат, и ваши коллеги по странствиям – не исключение. Да вы и сами это понимаете… – Резко сменил тон на прежний, деловой: – Пока я буду отсутствовать, вас отведут в комнату отдыха, предложат обед – уж не обессудьте, у нас тут не ресторан, – вы отдохнете, пообщаетесь друг с другом, а потом мы вернемся к нашим баранам. – Снял трубку связи: – Капитан, предоставьте нашим гостям, – голосом слово подчеркнул! – возможность отдохнуть и хорошо пообедать. И, конечно же, не бросайте их, они здесь – в чужом и страшном мире, – засмеялся, положил трубку. – Не прощаюсь.

А вошедший в кабинет капитан уже стоял караульным столбом над Легатом, ждал. Легат подобрал куртку, пошел к выходу. У дверей обернулся, сказал вроде просительно, а вроде предупреждающе:

– Свяжитесь с моим шефом, Полковник, искренне вам советую. Его телефон – в справочнике Связи № 1 на букву «К». И еще о ключе. Не потеряйте его, пожалуйста, нам же возвращаться…

Сказал и пошел. И вдруг что-то, как говорится, «из раньше» задело его, что-то увиденное в кабинете, только что увиденное или ранее – не понимал и не помнил, но это «что-то» скребло изнутри, просилось наружу, а он не мог сформулировать его для себя…

Или не для себя? Или для всех?