Все сложно

Котька ныряет в объятья Олега. Потирается носом о его грудь. Кажется, и впрямь ожившая, порозовевшая даже. А то ведь бледная была — жуть! Мои страхи отступают под натиском охватившего меня облегчения.

— Глупости какие, Коть.

— Слушай, а что у тебя с лицом?

— А это Олег мне отомстил за то, что мы с твоим отцом его не сразу приняли. — Котька комично выпучивает глаза. Я смеюсь. — Да шучу я! Просто небольшой инцидент с не вовремя открывшейся дверью. Уже все хорошо.

— Если бы! Ты, кажется, опухаешь. Может, вызовем скорую?

— Зачем?

— Вдруг у тебя кость треснула, или еще что-то?!

— Ну, ты тоже придумала. Оно уже почти не болит. Давай-ка я тебе все-таки положу поесть. Что, Олег зря старался?

— Вот именно, Кать. Давай, — присоединяется к уговорам мой зять. Пусть мы до конца и не обсудили нашу проблему, но прояснить главное все же удалось. Котька — на первом месте. А все, что было между нами — осталось в прошлом. Меня это более чем устраивает.

— Тогда и себе накладывайте!

— О, нет. Я ужинала в ресторане. Не буду вам мешать, — возвращаю замерзшее мясо в холодильник и устремляюсь к выходу.

— Только не говори, что у тебя было свидание!

— Хорошо. Не скажу, — покладисто соглашаюсь я.

— Мам, ты знаешь, к чему я веду! — возмущается в спину Котька.

— Нет. Понятия не имею.

— Ну, ты к папе все-таки присмотрись, а? Он же у нас такой красавчик.

— Смотрю, тебе не надоедает нас шипперить.

— Как может такое надоесть? У меня на вас грандиозные планы!

Подхожу к дочке, обхватываю ее округлую щеку и звонко целую в нос:

— Побереги силы для более стоящих идей, ага?

— А эта чем не стоящая? Олег, ну, хоть ты ей скажи! Папа — красавчик, правда?

— Спокойно но-о-очи! — я вымученно смеюсь, машу рукой и выхожу из комнаты. По привычке сворачиваю к спальне. Но опомнившись на полпути, толкаю злосчастную дверь в кабинет. Из зеркала на меня смотрит хорошенько приложенная жизнью женщина. Круговерть последних дней так меня закрутила, что я совершенно махнула на себя рукой. Я сколько угодно могу доказывать Котьке и всем остальным, что моя молодость в полном разгаре, но правда в том, что с каждым годом поддерживать свежий вид лица для меня становится все сложней. Да, при желании я и теперь могу сойти за девушку лет на десять моложе, но сейчас я выгляжу на все свои тридцать восемь.

Избежать последствий столкновения с дверью мне до конца не удается. Благо макияж делает синяк практически невидимым. На следующий день я задерживаюсь в офисе, домой приползаю ближе к ночи. Меня хватает на то, чтобы проверить Котьку. И попытаться выгнать Мира из их с мужем пальни. Тот, оказывается, не шутил, говоря отцу, что хочет освоить какую-то новую программу. Когда я, постучав, вхожу, Олег что-то терпеливо ему объясняет, тыча пальцем в огромный компьютерный монитор, который здесь появился в мое отсутствие.

— Мир, уже одиннадцатый час. Давай-ка, отправляйся к себе.

— Ну, ма-а-ам.

— Давай-давай. Слышать ничего не желаю. Я тебя потом разбудить не могу. И в школе спишь на уроках.

— И ничего я не сплю.

— Ага. Я видела твои оценки. Что с алгеброй, м-м-м? А с английским? Как ты собираешься учиться в Англии, если у тебя по нему тройка?

— Ты все равно меня туда не отпустишь, — дует губы сынок, наводя меня на мысли о том, что, может, он намеренно съехал по оценкам, чтобы обратить на себя внимание.

— Это еще не факт. Посмотрим, как ты год закончишь.

— Я не знала, что вы хотите отправить Мира в Англию… — удивляется Котька. — Везет.

— Меня еще никто никуда не отправляет, — нудит в ответ Мир.

— Ну, у тебя все впереди. Когда я ходила в школу, даже таких разговоров не было.

— Та-а-ак. Ты что, жалуешься? — удивляюсь я.

— Еще бы! Я бы очень хотела поучиться за рубежом.

Вопрос образования Котьки — болезненная тема. Когда она училась в школе, наши доходы были скромнее. Да и отправлять девочку непонятно куда, когда весь мир, кажется, свихнулся, и развелось столько педофилов, было страшно. А когда она поступила на первый курс в универ, практически тут же и заболела. Естественно, ей пришлось взять академ… А потом то одно, то другое, в общем, до учебы дело так и не дошло. Я стараюсь не слишком на этом зацикливаться, в конце концов, прошли те времена, когда высшее образование что-то решало, но все равно не могу до конца отпустить эту ситуацию. Что довольно абсурдно, ведь на выбор Котьки я повлиять не могу.

— Тебе всего двадцать, вся жизнь впереди. Так что еще поучишься, если не пропадет желание.

— Из-за этих болячек я чувствую себя прикованной к месту. Связанной по рукам и ногам. Жизнь проходит мимо меня, когда я лежу под этими чертовыми капельницами!

— А правда, что у тебя рак? — оживляется Мирон, а я, напротив, застываю, словно глыба льда.

— Кто тебе это сказал?

— Я в интернете прочитал. Так это правда? — Мир сводит темные брови, обретая еще большее сходство с отцом.

— Откуда они прознали? Мам, ты кому-нибудь говорила? — на Котьку страшно смотреть. Она хватает телефон и принимается серфить от одного новостного канала к другому, пока я это все не прекращаю, забрав айфон из ее рук. — Эй, мам!