Все сложно

В первый раз я увидела Бориса в клубе, куда мы со школьными подружками смогли попасть по большому блату. Победный уже к тому моменту был достаточно известным. По крайней мере, в тех кругах, где мы вращались, так точно. У него было две популярных рок-группы. Ни петь, ни играть на инструментах Борис не мог. Зато он обладал безошибочным чутьем в плане выбора репертуара и большими организаторскими способностями. Музыканты перед ним выстраивались в очередь. И, конечно, девчонки. Мало кто в двухтысячные не мечтал стать звездой. А Борис знал, как это сделать. Про таких обычно менее пробивные и удачливые говорят, мол, залезет без мыла в жопу.

Если честно, вокруг него вилось столько баб, что я до сих пор не понимаю, почему он обратил внимание на меня. Может, все дело в том, что я была выше большинства из них. Или потому что не стремилась продемонстрировать все прелести своей фигуры сразу. На мне были джинсы и водолазка под горло. На фоне гламурных размалеванных девиц в стразах и мини я действительно выделялась.

Ему же произвести на меня впечатление было легко. Борис казался мне таким взрослым и искушенным, что я буквально в рот ему глядела. А как он двигался под «It’s my life» Bon Jovi?! Это же вообще что-то сумасшедшее. В нем чувствовались драйв и безумная энергия. Тогда было вообще не принято, чтобы парни танцевали, а Борис плевать на это хотел и, наверное, этим притягивал. В глаза бросалась его внутренняя свобода. Он отрывался по полной, приковывая к себе взгляды. А еще мне, конечно, льстило, что такой парень из всех выделил меня.

Много раз, после нашего развода, я задавалась вопросом, как так вышло, что я, воспитанная в достаточно строгих традициях девочка, так быстро под него легла. В конце концов, я пришла к выводу, что к этому меня подтолкнул страх. Уже тогда я понимала — Боре не составит труда найти кого-нибудь посговорчивее, если я сама не стану такой. Честно, я вообще не уверена, что мы бы оставались вместе, если бы я практически сразу же не залетела.

Интересно, теперь он хоть когда-нибудь танцует? Под Bon Jovi. Или кого-то еще…

— Мам…

— М-м-м? — осоловело моргаю, возвращаясь в реальность.

— Я говорю, мы, наверное, пойдем. У Олега завтра важное совещание, к которому ему нужно подготовиться.

— Да, конечно. Когда вас с вещами ждать? — вымученно улыбаюсь.

— С какими еще вещами? — вступает в разговор Борис.

— Ой, я тебе не сказала, да? Мы у мамы пока поживем. Так удобнее выстраивать логистику.

— И как вы здесь все разместитесь?

Почему-то вопрос бывшего меня злит. Да, до развода мы жили в огромном особняке за городом. И, может, моя нынешняя квартира не сравнится с ним, но… Я купила ее сама, на собственные деньги. Не взяв с этого урода ни копейки отступных! И если его что-то не устраивает в моей жилплощади, то лучше бы ему держать свое мнение при себе.

— Я освобожу им свою спальню, а сама переберусь в кабинет.

— Мам, мы не хотели выживать тебя из твоей спальни!

— Это временно. К тому же, в противном случае, вам действительно будет негде расположиться.

— Мы могли бы спать в гостиной. — Котька с сомнением пялится на виднеющийся в дверном проеме диван.

— Она проходная. Не чуди. Все нормально.

— Правда?

— Ну, конечно. В кабинете у меня хороший диван. Там даже матрас какой-то ортопедический.

— Тогда мы завтра и переберемся.

— Отлично. Я как раз свободна весь день.

— А как же твои фитнес-клуб и йога?

— Ничего со мной не случится, если я разок пропущу занятие.

— Это точно! — Котька завистливо вздыхает. — Фигура у тебя — отпад. Подтвердите!

Я не знаю, от кого она ждет подтверждений, от отца или мужа, но, черт его дери, все равно краснею.

— Я много приседаю. И, кстати, давно зову тебя ко мне присоединиться.

— Я и спорт — понятия несовместимые, — морщит Котька нос, — хотя, если я еще хоть немного поправлюсь, может, и придется.

— Ты красавица! — горячо возмущаюсь я.

— Угу, — мямлит Котька и следом, будто кое-что вспомнив, щелкает пальцами. — Извините, нам с мамой нужно посекретничать. — А потом хватает меня, как в детстве, за руку и тянет за собой. Останавливаемся мы лишь в самом конце коридора.

— Что такое? — удивляюсь я.

— Ты уже слышала?!

— Что?

— Папа бросил эту малолетнюю шлюху.

— Котя!

— Ой, мам, перестань! Мне уже двадцать лет.

— Это не дает тебе право так отзываться о… эм… избранницах отца.

— Ты серьезно?! Избранницах? Мам, камон! Я слышала, как ты ее называла в разговорах с подругами.

— Это другое! — душно краснею я.

— Ай, ладно. Неважно. Я вообще ведь о другом. Может, тебе стоит поговорить с ним? Ну, знаешь, поддержать. Сходить куда-нибудь, вспомнить молодость…

— Мне тридцать восемь, Котька. Молодость у меня в самом разгаре.

— Ты поняла, о чем я!

— Не совсем. Хочешь, чтобы мы с твоим отцом помирились?

— Почему нет? Ты одна. Он один… — Котька с намеком шевелит бровями. — Я подслушала, как он говорил дяде Косте, что развод с тобой был большой ошибкой. А дядя Костя ему знаешь что на это ответил? Что упустить такую горячую бабу мог только дурак. Так и сказал! И я с ним согласна. Ты у меня, мамуль, вообще огонь.