Все способные держать оружие…

Последнюю страницу я все-таки открыл, прочел резюме. Как и ожидал, ни черта не понял. Что читаете, принц? Слова, слова, слова… И ведь знакомые слова.

Известные давно. Абсолютно лишенные содержательного смысла…

Кто-то заговорил внизу. Через приоткрытую дверь слова проникали едва. Я расслышал «пора» и «время поджимает». Выключил альбом и сунул его в сумку – на самое дно.

Потирая глаза, вошла Зойка, села рядом. На ней была все та же зеленоватая растянутая майка.

– Ты только ничего такого не думай, – сказала она тихо и зло. – Ты ни на что не надейся, понял?

– Угу, – кивнул я.

Мы помолчали. Внизу о чем-то всерьез заспорили, но я уже не слушал. Я старательно пытался не смотреть на Зойку и не вдыхать ее запах.

– Я хотела… я хотела стать стервой, чтобы ты… захотел от меня отделаться… был бы счастлив, отделавшись… И это было бы правильно. И я уже совсем решила, что буду стервой. А потом поняла, что не хочу тебя обижать. Но и мучить не хочу.

Понимаешь? И я опять не знаю, как быть.

Очаровательно. Она пришла ко мне просить совета. Как тогда, год назад. Из таких идиотов, как мы, следует набивать чучела – потомству в пример. Только вот поделать с этим ничего невозможно, поскольку идиотизм неизлечим…

– Наплюй, – сказал я. – У нас не все шансы дожить даже до вечера.

Она повернула голову ко мне. Она очень красиво поворачивает голову. Я сжал зубы, чтобы не вздохнуть шумно.

– В том-то и дело, – сказала Зойка. – Так вот живешь, живешь, потом раз – и сдох… И все. Мишка, я ведь все понимаю. Я одного не понимаю – почему именно я?

За что?

– Просто мне с тобой было хорошо. Только с тобой.

– Как странно. Я ведь… обыкновенная.

Я пожал плечами. У меня было свое мнение на этот счет, но словами оно не выражалось. Хотя я много раз пытался.

– Наверное, ты слишком сложен для меня, – продолжала она. – Я ведь просто дразнила тебя тогда. А потом все зашло слишком далеко. А ты…

Наверное, нам надо было сунуться к каким-нибудь надувалам, воображающим, что им все известно о тайнах душ и писек – еще тогда, сразу. Нас бы назвали – и мы перестали бы беситься. Но Зойка рулила, а я (назло, наверное) крутил педали. И вот – получилось именно так, а не иначе.

В косяк двери – она так и стояла открытой – стукнули, и появился Валерий Михайлович.

– Проснулись? – улыбнулся он одними губами. – Христос воскрес.

– Воистину воскрес, – согласились мы. Не спорить же с очевидностью.

– Не передумали за ночь?

– Нет.

– Что ж… Тогда займемся подготовкой. Зоя Вячеславовна, я прошу прощения…

– Конечно, – сказала Зойка и встала.

Год 1991. Игорь 17.06. О час. 35 мин. Пушкинская набережная, дом 2, строение 9

– А дом этот тоже им принадлежит? – спросил я, оглядываясь. Холл на первом этаже, где мы сидели, был великолепен, только обивка немного пострадала.

Феликс испуганно кивнул.

– А где они зарегистрированы? Совет директоров где находится?

– В Каире.

– Тоже хороший город… – я вздохнул. – «Айфер». «Усердие». Придумали же название… Ладно, давай дальше.

Я продолжал вертеть в руках шприц-тюбик, и Феликс, как загипнотизированный, не мог оторвать от него взгляд. В тюбике, вообще-то, был промедол, но Феликсу я сказал, что – аббрутин. Дальнейших объяснений не потребовалось, он стал рассказывать все, что знал, и пока я не видел серьезных лакун в его информации.

На фирму «Айфер» Феликс набрел в прошлом году, расследуя по поручению крипо убийство петербургского инженера, подозревавшегося в коммерческом шпионаже.

Заинтересовавшись некоторыми странностями в делах фирмы, Феликс стал незаметно, но глубоко копать под нее. Выяснилось, что фирма, формально сибирско-российско-египетская, создана на деньги – весьма немалые, восемьсот миллионов золотых марок, – полученные в виде займа у банка «Стахат». Даже не размышляя о причинах такой безумной щедрости банка, останавливаешься перед другим, куда более чудесным феноменом: никто и не помышляет о возврате долга. То есть под видом займа откуда-то эти деньги были перечислены. Далее: собственно коммерческая деятельность фирмы полна тайн и мистификаций; так, например, налог ею выплачен с сумм в тридцать-пятьдесят раз меньших, чем следовало бы ожидать, исходя из видимых объемов ее оборота. Очень трудно заподозрить налоговое управление Рейха, пусть даже его египетский филиал, в некомпетентности или нечестности. Следовательно, вся – или почти вся – деятельность фирмы фиктивна, и прибыли ее берутся вроде как ниоткуда. Кое-что удалось отследить: например, внесение на счета фирмы в кабульском и пишпекском отделениях все того же банка «Стахат» анонимных взносов в размере от сотен тысяч до миллионов марок. Расходы фирмы тоже не слишком обычные: так, на счета московской городской и общероссийской канцелярий НСПР перечислены в общей сложности сто сорок миллионов марок. Еще порядка двухсот пятидесяти миллионов ушло но сложным маршрутам, но, очевидно, на те же адреса. Обратил Феликс внимание еще и на то, что в банке «Стахат» некоторые выигрышные счета пользуются особым вниманием фортуны.