Все, способные дышать дыхание

Вот и Роми Зотто все чаще встречает своего друга Артура с поджатыми губами – неправда, конечно, у Роми другая мимическая картина: с насупленными бровями и выпяченной, как у ребенка перед ревом, нижней губой встречает Роми Зотто своего Артура после отъезда доктора; полчаса провел Артур у доктора – у Роми Зотто есть часы, электронные, – а самого Роми Зотто доктор только похлопал по плечу и сказал: «Ну-ну». Несколько дней Роми Зотто дуется, Артур подлизывается. Интересно, помнит ли Артур, что он натворил позавчера? Да-да, позавчера тоже приезжал доктор, приезжал, потому что соскучился по своему другу Роми Зотто, приезжал тайком, никто, кроме Роми Зотто, его не видел. И доктор все ему, Роми Зотто, рассказал, потому что лучшие друзья все друг другу рассказывают; да-да, доктор рассказал ему, как ужасно вел себя Артур, он разбил доктору фонарик, и плевался, и укусил его за ногу. Теперь доктор очень сердится на Артура и говорит: «Вот бы все были такие, как мой друг Роми Зотто!» Артур потрясен, Артур мотает шелковой гривонькой и перебирает тонкими ножками: это как же? Это почему? Мне было больно? Он сделал мне больно? Почему я так?.. Тут Роми Зотто несколько теряется – и правда, почему? – к этому вопросу он не готов, поэтому Роми Зотто просто поворачивается к Артуру спиной и идет обедать в хадар-охэль[104], дети и больные и такие, как Роми Зотто, едят в первую очередь. Артур тихонько трусит следом, дети набегают и начинают тискать Артура, от этого Роми Зотто становится только хуже. Бесконечная предобеденная очередь, мелкие едкие срачи, вас здесь не стояло, ма зэ[105], ма питом[106], пропустите с температурой, с температурой есть мирпаа, не надо тут никого заражать; в мирпаа никто не хочет, оттуда могут отправить в медлагерь, про медлагерь рассказывают ужасы, срач набирает обороты. Артур боится толпы, он отбегает и ждет Роми Зотто под полипреновой стенкой огромного обеденного шатра, вольнопитается от тоски нехорошей, сильно утоптанной желтой травой. Роми Зотто тем временем нейдет в горло кусок порошкового омлета, Роми Зотто вдруг ужасно пугается, что Артур его разлюбит и все, Роми Зотто стыдно и страшно. Роми Зотто выскакивает из хадар-охэль, орет, зовет Артура, а Артур – вот он, тут, его обступили коты, слушают его с преувеличенным вниманием, один – черный, узкий, жилистый – стоит за углом на стреме, ему явно неинтересны эти глупости, но пусть ребята развлекутся. Артур, Артур, мы совсем забыли, что с нами было вчера, расскажи нам, Артур! Бедный дурашка Артур. «Так я же не знаю… Я ж вас не видел… Сейчас придет мой друг Роми Зотто, он все знает, он вам расскажет!» Роми Зотто топает и машет кулаками, и пинает толстыми ногами воздух: «Вот я вам! Вот я вам!..» Роми Зотто обнимает Артура, стоит на коленях среди пожелтевшего иссопа и кошачьих какашек, Артур внезапно спрашивает: «А кто тебе рассказывает, что с тобой было?» «Давай дадим клятву, как самые что ни на есть самые друзья! – говорит Роми Зотто. – Не пойдем завтра к доктору! Доктор не хочет тебя видеть, а я возьму и тоже не пойду, потому что я твой друг, я твой самый что ни на есть лучший друг!» Артур канючит, что хочет к доктору, ну почему доктор не хочет его видеть, он будет хорошо себя вести и так далее, но Роми Зотто гнет свое, и вот уже они торжественно клянутся, два дурачка; Роми Зотто пожимает Артуру липковатое копыто, коты с безопасного расстояния: «Кхе-кхе-кхе, кхе-кхе-кхе», вот суки. Вместо доктора они завтра пойдут к Мири, Мири будет делать йогу, а Роми Зотто с Артуром будут смотреть, а потом Роми Зотто отбежит на минуточку в туалет. Уже поздно, Роми Зотто надо идти в караван, а Артура уже ищет его ахраи[107], ему пора в загон на ночевку, а то эти вольнопитающиеся засыпают, где стоят, а к утру буря оставляет от них такое, что с теми, кто их находит, истерика случается.