Всё сразу, Симона!

Прозрачная поверхность шара была затуманена изнутри, словно кто-то выдохнул в него сигаретный дым. Павел и так его крутил, и сяк, даже потряс немного под неодобрительным взглядом Ларисы, но ничего путного так и не разглядел.

– Там какой-то дым и всё, – немного виновато произнес он, протягивая шар Ларисе. – Сама посмотри.

– Возможно это тучи, – она мрачно взглянула на глобус, отказавшись брать его в руки. – Погода, может, там испортилась… внутри. Или горит чего-нибудь.

– Тогда надо подождать, пока распогодится, – покладисто согласился Павел. – Ну или когда потушат.

– Что потушат? – Лагутина перевела мрачный взгляд на его небритое лицо.

– То, что там горит, – он потряс шаром, – внутри…

Лицо Ларисы снова резко побагровело, и она разразилась потоком брани в адрес Павла Антоновича. Тот терпеливо выслушал все, что она думала о его умственных способностях и деловых качествах, дождался, когда фонтан красноречия иссякнет, и предложил двигаться в поисках населенного пункта, а там попытаться выяснить, существуют ли какие-то способы транспортироваться на Землю.

– И куда ты предлагаешь идти? Тут кругом пустыня!

– А вот так вот, прямо вперед и пойдем, – махнул рукой Павел. – Я же видел в глобусе дома, дороги, машины – значит, где-то должна быть цивилизация, причем схожая с нашей. Здесь мы много не высидим, надо двигаться. И давай из вещей возьмем только самое необходимое, чтобы в мою сумку поместилось, а чемодан твой оставим здесь.

– Может, наоборот лучше взять мой чемодан? Он хотя бы на колесах. – Она кивнула на единственное уцелевшее колесико.

– И далеко мы по песку на колесах уедем? Еще не мешает переодеться и переобуться, – указал он на туфли-шпильки Лагутиной.

Пока она копалась в чемодане, Павел переоделся в бриджи, майку и кроссовки, поглубже надвинул бейсболку, в нагрудный карман сунул черные очки. Оставив в сумке только спортивный костюм, смену белья и бритвенные принадлежности, всё остальное выложил на сидение кресла. Лариса переоделась в легкий кремовый костюм – брюки и блузка, шпильки сменила на матерчатые туфли без каблуков, волосы убрала под соломенную шляпку. И занялась сортировкой багажа. Но самого необходимого у нее оказалось слишком много.

– Ларусь,– мягко, но решительно Павел отобрал у нее громадную, туго набитую косметичку, – эта штука слишком тяжелая, а нам еще еду тащить.

Переворошив содержимое косметички, Лариса ограничилась кремом для лица, лосьоном, зубной щеткой и тюбиком пасты. Затем она все-таки попыталась доложить в сумку шампунь, гель для душа, гель для умывания и крем для тела, но Павел выкинул все, кроме геля для душа, сказав, что им можно помыть не только тело, но лицо, и волосы, и руки. Из вещей принудил ограничиться спортивным костюмом на случай похолодания и парой сменного белья. Скрипя зубами, Лариса подчинилась. Бережно завернув глобус в спортивные штаны, Павел положил его в сумку, застегнул молнию, бросил прощальный взгляд на нелепо стоящие посреди пустыни кресла и пошел, куда глаза глядели.

Крупный песок громко скрипел, ноги основательно вязли, но тем не менее идти почему-то было не трудно. Ни облаков, ни солнца на гладком, будто пластмассовом небе не появлялось – ориентироваться во времени и пространстве предстояло как-то иначе. Павел Антонович пока затруднялся придумать как именно.

Через час сделали привал. Сидели друг напротив друга, черпали песок пригоршнями и смотрели, как он сыпется тонкой голубой струйкой из кулака.

– Почему он голубой? – грустно спросила Лариса.

– Черт его знает, – честно ответил Павел. – Довольно приятный цвет.

– Странная пустыня. – Она достала пачку, пересчитала сигареты и закурила. – Ни дюн, ни барханов – ровная поверхность, гладенький песочек. Как искусственное, да?

– Ага. – Павел тоже закурил, глядя на небо. – И непонятно, откуда этот свет берётся.

Передохнув, они двинулись дальше. Пустыня выглядела нескончаемой, и через пару часов Лагутина начала падать духом и предложила вернуться обратно к креслам.

– Надеюсь, ты сама понимаешь, насколько это глупо. Солнца нет, ориентиров никаких, за нами даже следов не остается.

– Хочешь сказать, мы не сможем вернуться к нашим вещам?! – воскликнула она. – У меня там одной только одежды на шесть тысяч евро!

– Лара, – Павел остановился, бросил сумку и перевел дух, – посмотри вокруг, просто погляди. Какая одежда? Какие евро? О чем ты?

Лариса приоткрыла рот, собираясь ответить, как вдруг раздался необычный звук, похожий на шуршание и скрежет одновременно.

– Что это? – насторожилась Лариса. – Откуда это доносится? Ты слышишь?

– Конечно, – Павел покрутил головой по сторонам,– довольно неприятный звук.

– И он усиливается, – прошептала Лагутина, – приближается… Мне страшно, Паша!

Павла же не столько сам звук нервировал, сколько отсутствие какого-либо его источника.

– Ай! Гляди! – взвизгнула Лариса. – Песок вспучивается!