Всё становится на места (СИ)

За нею пришёл (и остался) её суженый, который был совсем не колдуном, но зато великолепным плотником, и его умение весьма пригодилось. Там стряслась какая-то душещипательная история вроде того, что девушка считала себя недостойной любви, но герой её грёз, чудом преодолев непроходимые топи, заявился, весь в тине, и наотрез отказался уходить. Пришлось приютить и его.

Так что поселение в Мёртвых землях потихоньку росло, но, разумеется, не всё было просто. Хоть отношение к колдунам и смягчилось, немало людей ещё испытывало по отношению к ним ненависть и страх. Потому, как объяснил Гилберт, поступок моей сестры и был очень рискованным. Король и королева Островов оказались первыми правителями, которые открыто попросили колдуна из Мёртвых земель об услуге. И потому и королевской семье, в том числе и мне, и Гилберту сейчас стоило быть очень осторожными, чтобы не случилось ничего непредвиденного, что могло бы вызвать неудовольствие народа.

Я бросаю книгу на ковёр, встаю, чтобы закрыть окно, и улыбаюсь. Гилберт сейчас находится в постоялом дворе «Рак-отшельник», во дворце он наотрез отказался останавливаться, но завтра мы с ним непременно увидимся.

Ночью мне снится чудесный сон о том, как я отправился в морское путешествие, где был капитаном, открывал новые земли и несколько раз спасал непутёвую команду от ужасных бедствий.

Утром удивлённая сестра впервые за долгое время застаёт меня уже проснувшимся.

С Гилбертом мы встречаемся на верфи возле мастерской. Он приветствует меня и Сильвию, а затем мы все заходим внутрь.

Мастеровой, раздувшийся от гордости, показывает нам детально проработанное деревянное изображение жабы, почему-то крылатой.

— Это ещё что такое? — хмурится моя сестра, и мастеровой сникает.

— Так это ведь... дракон, по вашему приказу...

— Что же ты, драконов не видел? — Сильвия явно старается сдержать негодование. — В книгах бы поглядел. Это ведь жаба самая настоящая!

Мастеровой опускает голову.

Сестра поворачивается ко мне.

— Что ты смеёшься? — возмущается она. — Корабль будет называться «Белый дракон», и нам нужна носовая фигура дракона!

— Раз носовая фигура уже готова, почему бы не назвать корабль «Крылатая жаба»? — предлагаю я и на всякий случай быстро отступаю.

Королева Островов сперва берёт в руки увесистый чурбак, а затем себя.

— Благодарю за предложение, дорогой братец, — цедит она сквозь зубы, — но нам нужен именно «Дракон». Потому, пожалуйста, всё переделайте.

Мастеровой вздыхает.

Гилберт, хранивший молчание во время этой сцены, берёт лежащие без дела уголь и бумагу и быстро набрасывает очень точный рисунок, представляющий дракона на носу корабля. Изображение к тому же хорошо продумано, чтобы не было слишком тонких и непрочных деталей. Сильвия тут же всё одобряет, рассыпается в восторгах и приказывает сделать ещё одну фигуру по этому рисунку.

— Ишь как он ловко нарисовал, — слышу я за спиной грустный голос мастерового, когда мы уже направляемся к выходу.

— Не вешай нос, Ганс, это он всё наколдовал, а рисовать небось и не умеет. А мне так твой дракон больше нравится.

— Да почему все уверены, что я колдую налево и направо, — сердито шепчет Гилберт себе под нос.

Затем мы посещаем другую мастерскую, где шьются паруса. Гигантские полотнища растянуты от потолка до пола, и несколько рабочих, стоя на лесах, старательно украшают парус изображением большой пупырчатой жабы, расправившей крылья в прыжке.

— Немедленно остановитесь! — грохочет Сильвия. — Вы сговорились, что ли!

Рабочие недоумевают и ссылаются на то, что им в мастерскую прислали именно такие рисунки. Моя сестра, пышущая негодованием, разыскивает мастера и вцепляется в него как краб.

— Как вы могли начать работу, не обсудив прежде изображение со мной?

Голос её кажется спокойным, но бедный мастер словно уменьшается под этим испепеляющим взглядом.

— Так это... так ведь... — мямлит он.

Наконец выясняется, что один из подмастерий был вечером отправлен Браданом во дворец с пачкой бумаг — работа над кораблём шла круглые сутки, решили не дожидаться утреннего визита королевы — и советник Фланн, перехвативший мальчишку, поставил одобрение на рисунках, которые выбрал сам. Так что всю ночь над парусами шла работа, как полагалось, по королевскому приказу.

Сильвия бледнеет, подбирает юбки и бежит к главному зданию, что совсем уж не приличествует королеве. За нею спешит бедняга Ланс, но как ни старается, не успевает придержать ни одну дверь.

Когда мы с Гилбертом нагоняем их, Сильвия уже стоит перед кораблём, наполовину выкрашенным в болотно-зелёный. Несколько рабочих суетятся у днища корабля, придавая ему жёлто-песочный оттенок нежного жабьего брюха. Один вдохновенно выписывает пятна, стоя на лесах выше ватерлинии. Ещё один в стороне покрывает позолотой буквы, из которых будет составлено слово «дракон».

— Я этого не перенесу, — шепчет моя сестра. — Я прикажу казнить Фланна.