Все страхи мира

Лесоруб, подобно большинству представителей его профессии, был высоким и сильным. Ростом шесть футов четыре дюйма и весом двести двадцать фунтов, раньше он играл в команде штата защитником, но потом вместо того, чтобы поступить в колледж, стал морским пехотинцем. Разумеется, он мог бы поступить в колледж, пронеслась мысль, получить спортивную стипендию в Оклахоме или Питтсбурге, но это не привлекало его. Он знал, что никогда не сможет навсегда покинуть Орегон, а после окончания колледжа ему пришлось бы сделать такой шаг. Возможно, стал бы профессиональным футболистом или превратился в чиновника, надел бы костюм. Хотелось ему этого? Нет. С самого детства он привык жить среди природы, на свежем воздухе. Сейчас он хорошо зарабатывал, жил со своей семьей в маленьком городке среди друзей, работал в трудных условиях, к которым привык, и имел заслуженную репутацию лучшего лесоруба в компании. Ему всегда поручали наиболее ответственную работу.

Он с силой дернул шнурок на большой, рассчитанной на двоих бензопиле. По его молчаливой команде помощник поднял с земли свой конец пилы одновременно с лесорубом. На стволе дерева уже была сделана зарубка топором. Они работали медленно и тщательно. Лесоруб следил за пилой, а его помощник наблюдал за деревом. Это было подлинное искусство, и он гордился тем, что валит деревья точно, не расходуя понапрасну ни дюйма ствола. Не то что парни на лесопилке. Правда, ему сказали, что эта «крошка» на лесопилку не пойдет. Сделав глубокий надпил, они вынули пилу и принялись за второй, даже не переводя дыхания. На этот раз им потребовалось четыре минуты. Теперь лесоруб напряг все свое внимание. Он почувствовал дуновение ветра и поднял голову, чтобы убедиться в том, что ветер дует именно в том направлении, как ему хотелось. Дерево, каким большим бы ни было, всего лишь игрушка для ветра — особенно когда пропил достиг середины.

Вершина дерева покачнулась… пора. Он осторожно извлек пилу из ствола и махнул помощнику. Следи за моими глазами, за моими руками! Парень кивнул. Еще фут — и дело сделано. Они завершили работу очень медленно, хотя нагрузка на пилу ввиду этого была огромной. Ничего не поделаешь, сейчас наступает самое опасное. Наблюдатели следили за ветром и… вот сейчас!

Лесоруб достал пилу из ствола и опустил ее на землю. Помощник понял его и попятился ярдов на десять, следуя примеру своего шефа. Оба не сводили глаз с основания дерева. Если оно дрогнет, это сразу предупредит их об опасности.

Но основание даже не шелохнулось. Как всегда, падение дерева начиналось медленно, как при замедленной съемке (именно это любили снимать энтузиасты «Клуба Сьерры», и лесорубу было понятно почему), так медленно, так мучительно медленно, словно дерево понимало, что умирает, и боролось со смертью, и теряло надежду, и скрип дерева походил на стон отчаяния. Действительно, подумал он, похоже на это — но перед ним всего лишь дерево! Надпил расширялся, и ствол начал клониться в сторону. Верхушка дерева двигалась сейчас очень быстро, но опасность заключалась в основании, и лесоруб напряженно следил за ним. Когда ствол прошел наклон в сорок пять градусов, дерево полностью отделилось от пня. В это мгновение ствол рванулся в сторону, соскользнул с пня фута на четыре — это походило на предсмертные судороги человека. И послышался шум. Нарастающий свист гигантской кроны, рассекающей воздух. Интересно, мелькнула мысль у лесоруба, с какой скоростью движется верхушка дерева? Может быть, со скоростью звука? Нет, вряд ли, не так быстро… и тут ТРР-А-А-Х! — дерево рухнуло на землю и подпрыгнуло, но только чуть-чуть, после того как коснулось сырого грунта. И замерло. Теперь оно превратилось в бревно. Это всегда было печально — такое прекрасное, такое величественное дерево!

К удивлению лесоруба, к лежащему дереву подошел японский чиновник. Он коснулся ствола и пробормотал что-то, похожее на молитву. Это изумило лесоруба. Казалось, такое мог бы сделать только индеец. Как интересно, подумал он. Он не знал, что синтоизм — анимистическая религия, во многом сходная с религиозными обычаями первобытных американцев. Разговаривает с душой дерева? Гм-м. После этого японец подошел к лесорубу.

— Вы обладаете подлинным мастерством, — произнес маленький японец, вежливо поклонившись.

— Благодарю вас, сэр. — Лесоруб кивнул. Это был первый японец, с которым ему довелось встретиться. По-видимому, неплохой парень. И обращение с молитвой к дереву… Это признак благородства, пришло в голову лесорубу.

— Как жаль, что приходится убивать нечто столь величественное.

— Да, вы правы. Это верно, что его поместят в церковь, или как?

— Совершенно верно. У нас больше нет таких деревьев, и нам понадобилось четыре огромных балки — каждая по двадцать метров. Надеюсь, что из этого дерева получатся все четыре. — Японец взглянул на лежащего великана. — Традиция храма гласит, что все балки должны быть изготовлены из одного дерева.

— Думаю, получатся, — кивнул лесоруб. — Сколько лет храму?