Все страхи мира

— Я поступлю, как вы просите. Но вам нужно успокоиться, — посоветовал профессиональный дипломат.

— Мы стараемся сдерживать себя, сэр, стараемся изо всех сил. А сейчас скажите своему секретарю, чтобы она снова соединила меня с начальником нашей резидентуры. Благодарю вас, сэр.

Райан повернулся к Гудли.

— Если снова заметишь в моем поведении что-то подобное, трахни меня по голове чем-нибудь тяжелым, Бен.

— Кларк слушает.

— Мы пересылаем факсом фотографии вместе с именами и номерами кресел в самолете. Прежде чем хватать их, договорись с начальником службы безопасности аэропорта. Твой самолет все еще там?

— Да.

— Как только они будут у тебя в руках, грузи их на борт и немедленно вылетай.

— Будет исполнено, Джек.

Райан положил трубку и соединился с Мюрреем.

— Передай все материалы, которые имеются у тебя, начальнику нашей резидентуры в Мексике. У меня там два оперативника, отличные парни, Кларк и Чавез.

— Кларк? — спросил Мюррей? передавая документы Пэту О'Дэю. — Тот самый, что…

— Тот самый.

— Желаю ему удачи.

* * *

Тактическая проблема, стоящая перед ним, была сложной. Над головой Дубинина барражировал противолодочный самолет, и потому он не мог позволить себе ни единой ошибки. Где-то впереди находился американский подводный ракетоносец, и Дубинин принял твердое решение уничтожить его. Капитан рассуждал так: ему был отдан приказ защищаться в случае необходимости. Его подводную лодку атаковали торпедами, и это радикально меняло ситуацию. Вообще-то следовало запросить по радио командование флота о том, как поступить, или по крайней мере сообщить о своих намерениях, но, когда у тебя над головой кружит самолет, это чистое самоубийство, а сегодня ему уже один раз чудом удалось спастись от смерти. Нападение на «Адмирала Лунина» означало только одно — американцы собирались напасть на его страну. Они сами нарушили свое излюбленное международное правило: моря свободны для всех кораблей. На него было совершено нападение в международных водах еще до того, как он приблизился на расстояние, с которого мог совершить агрессивный акт. Поэтому кто-то полагал, что существует военное положение. Вот и хорошо, подумал Дубинин. Да будет так.

Хвост субмарины, состоящий из вереницы буксируемых пассивных датчиков, опустился значительно ниже глубины, на которой находилась подлодка, и акустики работали сейчас с напряжением, которого прежде никогда не испытывали.

— Контакт, — произнес лейтенант Рыков. — Акустический контакт, пеленг один-один-три, один винт… шумит, похоже на поврежденную подлодку…

— Ты уверен, что это не надводное судно?

— Вполне… Надводные суда далеко к югу из-за шторма. Звук характерен для двигательной установки подводной лодки… Шум, словно поврежден винт или гребной вал… Смещается на юг… сейчас пеленг один-один-пять.

Валентин Борисович повернулся и крикнул в рубку управления:

— Расстояние до предполагаемой цели?

— Семь тысяч метров!

— Далеко, очень далеко… Смещение на юг… скорость?

— Трудно сказать… Точно меньше шести узлов… Слышно вращение винта, но очень смутно, и я не могу сосчитать число оборотов.

Ну что же, не исключено, у нас будет возможность произвести не один выстрел, сказал себе Дубинин и снова повернулся к рубке управления:

— Торпедный отсек! Приготовить торпеду к выстрелу по курсу один-один-пять, первоначальная глубина поиска семьдесят метров, готовность детонатора к взрыву… с четырех тысяч метров.

— Слушаюсь. — Лейтенант ввел необходимые параметры.

— Аппарат номер один… торпеда готова! Наружный люк закрыт, товарищ капитан.

Дубинин повернулся и взглянул на своего старпома. Трезвенник — старпом не пил даже на торжественных приемах — и обычно очень выдержанный человек, он одобрительно кивнул. Дубинин не нуждался в одобрении, но все-таки был благодарен за него.

— Открыть наружный люк.

— Наружный люк открыт.

Командир торпедной части откинул пластиковый чехол с кнопки пуска.

— Огонь!

Лейтенант нажал на кнопку.

— Торпеда пошла.

* * *

— Мостик, докладывает акустик! Шум, шум, пеленг один-семь-пять — торпеда в воде, пеленг один-девять-пять!

— Полный вперед! — крикнул Рикс механику.

— Капитан! — воскликнул Клаггетт. — Отмените приказ!

— Что? — Молодой матрос у руля не знал, как ему поступить. Юноше было всего девятнадцать лет, и ему еще не приходилось слышать, чтобы кто-то требовал отменить приказ капитана. — Как мне поступить, сэр?

— Капитан, если вы дадите полную мощность двигателю, гребной вал выйдет из строя через пятнадцать секунд!

— Черт побери, вы правы. — Под красным боевым освещением рубки лицо Рикса казалось розовым. — Передайте в машинное отделение, пусть разовьют наибольшую скорость при условии сохранения безопасности вала. Руль направо десять градусов, поворачиваем на север, новый курс ноль-ноль-ноль.

— Руль направо десять градусов, сэр. — Голос юноши дрожал, его руки поворачивали штурвал. Страх ничуть не менее заразителен, чем чума. — Сэр, руль положен направо десять градусов, переходим на новый курс ноль-ноль-ноль.

Рикс кивнул.

— Хорошо.