Все страхи мира

Настроение у доктора Элизабет Эллиот этим утром было обычным, то есть отвратительным, и любой из сотрудников Белого дома с готовностью подтвердил бы это. Она встала и направилась в кафетерий Белого дома за очередной чашкой кофе. От крепкого кофе ее настроение делалось только хуже — она почувствовала это и заставила себя улыбнуться. Такой улыбки никогда не видели охранники, которые проверяли у нее пропуск каждое утро при входе в западные ворота. Ну и что? В конце концов это всего лишь полицейские, а полицейские не вызывали у нее никакой симпатии. В кафетерии сотрудников аппарата Белого дома обслуживали стюарды из Военно-морского флота, единственным достоинством которых было то, что большинство из них принадлежали к национальным меньшинствам, главным образом филиппинцам. Элизабет считала это позорным пережитком того периода, когда Америка была колониальной державой и эксплуатировала другие страны. Секретарши и другой обслуживающий персонал работали в Белом доме, как правило, в течение длительного времени и к политике не имели никакого отношения. Влиянием в Белом доме пользовались те, кто занимался политикой, поэтому все то очарование, которое удавалось мобилизовать Элизабет, она сохраняла для них. Агенты секретной службы наблюдали за ее передвижениями с таким же — если не меньшим — интересом, какое уделили бы собаке президента. Впрочем, собаки у президента не было. Как агенты, так и обслуживающий персонал, обеспечивающий бесперебойное функционирование Белого дома, равнодушно следили за тем, как приезжают сюда люди, имеющие о себе такое высокое мнение. Они смотрели на Элизабет Эллиот как на очередную выскочку, вознесенную к вершине власти волной политических амбиций, понимая, что рано или поздно все эти временщики уедут, а они, профессионалы, знающие и любящие свое дело, останутся и будут исполнять обязанности в соответствии с принятыми обязательствами. Кастовая система Белого дома существовала уже очень долго, и каждая прослойка смотрела на другую свысока.

Элизабет вернулась к своему столу, поставила чашку и потянулась. Вращающееся кресло было удобным — вообще здесь уделялось немалое внимание комфорту и удобству персонала, намного большее, чем в Беннингтоне, — однако бесконечные недели, когда приходилось рано вставать и работать допоздна, сказывались на ее самочувствии, отнюдь не улучшая характер. Элизабет не раз давала себе слово, что займется физическими упражнениями, как это делала раньше. По крайней мере будет совершать прогулки. Многие сотрудники пользовались частью обеденного перерыва, чтобы прогуляться по улице. Более энергичные совершали пробежки. Некоторые девушки из обслуживающего персонала, особенно молодые и одинокие, делали пробежки вместе с военными, работавшими в Белом доме. По-видимому, их привлекали короткая стрижка и упрощенное мышление, свойственные профессии военных. Но у Элизабет Эллиот для этого не оставалось времени, поэтому она ограничивалась тем, что потягивалась всем телом и лишь затем опускалась в кресло, бормоча ругательства себе под нос. Декан одного из факультетов самого престижного американского колледжа для женщин — и вот ей приходится исполнять обязанности секретарши какого-то проклятого йельца! Однако ворчание не слишком помогает, и она вернулась к работе.

Элизабет просмотрела уже половину бюллетеня и открыла новую страницу, держа наготове желтый фломастер, которым помечала особо интересные места. Статьи в «Ранней птичке» были расположены неровно, что вызывало раздражение у специального помощника, привыкшей к аккуратности и патологически не выносившей беспорядка. Страница начиналась с маленькой заметки из «Хартфордского вестника». Заголовок гласил: «ИСК О ПРИЗНАНИИ ОТЦОВСТВА ОЛДЕНА». Чашка кофе, которую Элизабет взяла со стола, замерла, так и не коснувшись ее губ.

Что?

«На этой неделе мисс Марша Блюм обратилась в суд Нью-Хейвена с исковым заявлением, в котором утверждает, что отцом ее недавно родившейся дочери является профессор Чарлз В. Олден, бывший декан факультета политологии Йельского университета, занимающий в настоящее время должность советника президента Фаулера по национальной безопасности. Утверждая, что на протяжении двух лет она сожительствовала с доктором Олденом, мисс Блюм, готовящаяся к защите докторской диссертации по истории России, добивается от Олдена уплаты алиментов…»

— Похотливый старый козел, — пробормотала Элизабет.