Все свободны

— Я в вас всегда верил. — Скворцов поднялся, обнял Васю, поцеловал. А потом посадил к себе на колено. Сцена выглядела вполне вызывающе, и Виноградов даже смутился. В ресторане на этот раз было довольно много людей, зашедших туда после спектакля. За соседними столиками сидели и сотрудники скворцовской компании, и местные журналисты, которые уже успели ко всем поприставать. Все они обернулись. Для Юрия Николаевича этот жест был публичным заявлением собственности, а он свою собственность тяжело добывал, ею гордился и никогда не скрывал. Но и не афишировал. И эпатаж этот, как показалось Васе, адресовался скорее Коле. Именно он способен был оценить демонстративную открытость таких искренних порывов. Но восхитился сейчас Виноградов в первую очередь именно Васей — как она ловко организовала этого недосягаемого человека. Коле понравилась и непередаваемая естественность этого их общего движения. Он тоже вспомнил карты, которые и вправду все угадали. Вася жила с человеком, который жил еще и со своей женой. Не мог же олигарх быть холостым, честное слово.

— Я в восхищении, Николай. Как вам удалось так сохраниться в профессии? — комплиментил Скворцов. — В такой свободе и прелести?

— Как и вам.

— Ну, знаете, — Юрий Николаевич умел быть самокритичным, — на мой счет у вас могут быть иллюзии. Я ведь редко бываю так прост и досягаем.

— То есть, Коля, догадываешься, как нам повезло? — вставила Вася, не поднявшись со скворцовского колена, но понимая, что это чистая правда. — Таким Юрий Николаевич бывает нечасто, а может, и вообще не бывает, кстати. Он же просто фантом какой-то, а не человек вовсе. Представляешь, как мы должны быть счастливы, а? Запомним сегодняшний день.

И вдруг Вася увидела перед собой не двух симпатичных ей мужчин, а два больших камня, две неприступные скалы, взгромоздиться на которые способен был либо очень искусный альпинист, либо совсем отчаянный везунчик. Гладкие и отполированные снаружи, по виду они были абсолютно недоступны: даже глазом не за что было зацепиться — ни щербинки, ни пылинки. Однако внутри каждого кипели и копились нешуточные страсти, которые, вырвавшись наружу, сметут все, но прежде восхитят красотой действия. Если только представится случай.

— Вот так вот, Николай, она меня всегда шпыняет. — Юрий Николаевич опять открыто потрепал Васю по щеке, чем снова поставил Виноградова в неловкое положение. На Скворцова захотелось равняться. — Так что не заводите себе женщину.

— Правильно. Заведи мужчину, Коля. Может, хоть тогда кому повезет. — Вася вспомнила Масика и еле сдержалась, чтоб тут же при всех не ляпнуть о его трогательной привязанности к Коле. Но этот секрет она оставила только для Юры.

— Выпьем за везение. За тебя, дорогая Васечка, потому что повезло нам с тобой. Правильно, Николай? — Выпили. — Вы ведь тоже не с каждым сидеть считаете для себя позволительным. И не с каждым берете за труд общаться. Верно?

— Кстати, к вопросу об общении, — резюмировала Вася. — Коль, помнишь, ты мне обещал интервью? — И она достала магнитофончик!

— И что, оно вот настало? Прям щас?

— А почему нет? Обстановка непринужденная, время есть. Ну давай, Коленька, ну, пожалуйста, — начала канючить Вася.

— Уговорила.

— Ну хорошо. — Юрий Николаевич поднялся. — Тогда я вас брошу. Не стану мешать. Было очень приятно. — Он уже тряс Колину руку. — Спектакль замечательный. Не обижайся, Васечка, — среагировал он на Васино вопросительное лицо. — Ты же не рвешься участвовать в заседаниях совета моих директоров. У каждого своя работа. — Он раскланялся.

На самом деле Вася была даже этому рада. Теперь можно было спокойно потрещать с Виноградовым по-свойски.

— А он ничего, твой Скворцов, — заметил тот. Прямота скворцовского поведения, его неожиданная открытость, пожалуй, понравились Коле больше всего. Он оценил его в полной мере, оценил, потому что сам постоянно скрывал всю жизнь. Коля вдруг понял, как заврался, заврался даже самому себе и заблудился в своих трех соснах. Но на время выкинул из головы этот свой пролесок. Виноградов страшно удивился бы и порадовался за себя, узнав, что для Скворцова все эти его открытые жесты были таким же откровением.

— Очень даже. Хотя с первого взгляда не догадаешься, да?

— Да. И тебе это кольцо, кстати, очень к руке. Это его подарок?

— Ты проницательный.

— Не понять этого невозможно. Небось наследство самого Демидова? Впрочем, меньшее было бы для него просто неприлично, — прокомментировал Коля сам себя. — Ну ладно, к делу, что там у тебя? Спрашивай.

И дальше они трепались о театре, кино и любимых книжках известного актера Виноградова. Уже глухой ночью покинули ресторан и двинулись к номерам. В холле Васю остановил администратор.

— Василиса Васильевна, вам записка.

Вася взяла листок, развернула. Почерк был мелким и бисерным. Так она увидела руку олигарха. Послание также было кратким.

«Дорогая Васечка. Улетел домой. Твой самолет отправляется туда же завтра днем. Билет заказан. Василий проводит. Максим встретит. ЮН».

— Что-то случилось?

Вася показала листок бумаги.