Все своими руками! Хозяйственные будни оруженосца

— Ну вообще-то да, — я решила отдать Хьюберту должное, вспомнив его торг с Уркхартом. — Знаете, в делах коммерции он очень даже ничего. И, — прибавила я, потому что одним торгом не ограничилось, — он еще и монахом странствующим отменно прикидывается, чтобы есть на халяву. И даже лечит.

—Ле-ечит, — насмешливо протянул Хлодвиг и вытер руки о балахон. Неужели наелся? — А вы откуда так хорошо его знаете, милая дама?

— Я его оруженосец, — вздохнула я, а Хлодвиг аж шарахнулся:

— Это как же, девка, тебя угораздило?

Э? Что, вот уже не «милая дама», а «девка»? Это потому, что оруженосец — подай-принеси, или потому, что подай-принеси именно Хьюберту?

— Сама не знаю. Его величество так пожелал, — ответила я и тут же сдала своего шефа с потрохами: — А еще он пожелал Хьюберта женить на своей сестре. А он сюда сбежал. Сейчас с крестьян стрясет деньжат и явится.

— Ай-яй-яй, — покачал головой Хлодвиг. — Нехорошо… Разве дело для рыцаря в замке сидеть, когда граница открыта? Так и разбойники набегут, и драконы скот пожрут, и…

— А вы-то сами? — поддела я его. — Вы же можете?

— Ну как могу, — засмущался Хлодвиг. — Теоретически да. Из замка. Его как могу, так и охраняю. А так-то некросу и некроконь нужен. Корова-то что, я ее мороком слегка успокою, а потом подхожу, она смирная, а конь резво бежать должен. И желательно под рыцарем, а не от него. Тебя как звать-то, девка?

— Ликс, — тоскливо сказала я. Спать уже смертельно хотелось, а Хлодвиг вроде бы все самое важное мне сказал? — Вы извините, я спать…

— Да-да! — обрадовался он. — Пойдемте, я вам комнату покажу. Не то чтобы она подошла бы для прекрасной дамы, но вам сгодится.

Гостеприимство у него, конечно, своеобразное. Я надеялась только, что у него там не гроб. Но встала и пошла за Хлодвигом — в конце концов, все лучше, чем вот так, под открытым небом.

Хлодвиг повел меня сразу на лестницу на второй этаж. Как ни жутко мне было на нее наступать, я рискнула — ну, если что, полагаю, он меня вытащит, не оставит же под обломками? Хотя кто его знает вообще, еще сделает из меня какую-нибудь, к черту, нечисть, чтобы не так одному скучно было, когда за Хьюбертом все-таки явятся и женят, сколько бы он ни орал.

Второй этаж был неожиданно ухоженный — наверное, Хлодвиг в одиночестве не знал, чем заняться. То тут, то там стояли доспехи, и даже пыли на них было не то чтобы много, ковровые дорожки лежали, истертые, разумеется, в хлам, но лежали же! А в комнате, куда меня Хлодвиг привел, стояла кровать. Вроде бы не совсем никудышная. Я подошла, проверила… ну, каркас, конечно, может и рухнуть, но хоть балдахина нет, одни столбики, должны выдержать.

— А вы в гробу спите?

— Нет, конечно, — насупился Хлодвиг. — Сплю я в кровати, как все нормальные люди. А в гробу просто думаю о былом, как все нормальные некросы.

Теперь у меня засвербил вопрос, где он взял гроб, но я его благоразумно оставила при себе. Какое мне дело? Где взял, там, очевидно, больше нет.

— Располагайтесь, — предложил Хлодвиг. — Спокойной вам ночи. Завтра увидимся.

И ушел. А я села на кровать и подумала, что Хьюберт, когда явится, получит по самое не балуй. А может, он потому и не торопится? Кому охота зуботычины собирать? А еще я подумала, что эта нечисть прожорливая и надолго еды нам на троих как-то не хватит, даже с учетом того, что я оставила про запас. После чего я легла — так просто, проверить, что за кровать, но вырубилась моментально, а проснулась, когда уже солнце взошло.

Черт!

Я подскочила и кинулась вниз, как была, неумытая и нечесаная. У меня там Королева недоеная! Масло, сливки! Черт, черт! Как я могла?..

Но когда я выскочила из дверей и уже готова была носиться электровеником, была остановлена костлявой рукой на плече. Тяжелой, между прочим. И захочешь — не дернешься.

— Что ты, Ликс, доброе утро, — довольно прожурчал над ухом Хлодвиг. — А…

— Извините, у меня тут, — выдохнула я и попыталась вывернуться. Ничего себе у него хватка, это не Хьюберт, его никаким сапогом не прошибешь. — Давайте потом, а? Корова…

— А я подоил, — просто сказал Хлодвиг и выпустил меня наконец, а я аж рот открыла. — И сливки собрал. Вон, на масло. Масло — это хорошо, люблю масло, да на хлеб теплый. И горшки еще принес, все равно без дела простаивают.

Я проследила за его рукой. Ну да, горшки вижу, и пустые, и с молоком… А нога копченая, кстати, где?

— Вы уже позавтракали, да? — с кривой улыбкой спросила я. — Мне что-нибудь осталось?

Хлодвиг немного смутился. Вообще при относительно близком знакомстве он оказался симпатичный: лицо выразительное такое, глазки хитрые, даже лысина под шлемом его не портила. Не скажешь, что ему сто лет в обед, точнее, больше четырехсот.

— Найдешь там, — расплывчато ответил он, а я подумала, что если постараться, то, может, и найду, конечно… — А потом покажу тебе…

— Некогда, — тряхнула я головой. — Картошку надо укрыть и посадить. Лопата есть?

— Что посадить? — переспросил Хлодвиг.

— Картошку. Ну, вон то, — я указала в сторону разложенного своего посевного материала. — Как оно называется?

— Клубни сладкие, что ли? Гофорты?