Всё та же я

В день похорон я, сойдя вниз, застала маму за лихорадочными приготовлениями к приему гостей, хотя, насколько мне было известно, приходить к нам домой после похорон никто вроде бы не собирался. Папа сидел за столом, глядя на происходящее отсутствующим взором, что в последние дни стало характерно для него во время разговора с мамой.

– Джози, тебе не нужно искать работу. Тебе не нужно ничего делать.

– Ну, должна же я как-то теперь убивать время. – Мама сняла жакет и, аккуратно повесив его на спинку стула, опустилась на колени, чтобы вытереть несуществующее грязное пятнышко под буфетом.

Папа беззвучно пододвинул ко мне тарелку и нож.

– Лу, дорогая, я просто пытаюсь объяснить твоей маме, что ей нет абсолютно никакой нужды с ходу заниматься поисками работы. А она говорит, что прямо после службы в церкви собирается отправиться в центр занятости.

– Мама, ты много лет ухаживала за дедушкой. Теперь ты должна отдохнуть и просто получить удовольствие от свободного времени.

– Нет. Мне будет гораздо лучше, если я займусь делом.

– У нас скоро не останется буфетов, если она продолжит скрести их с такой же интенсивностью, – пробормотал папа. – Садись. Я тебя очень прошу. Тебе нужно хоть немного поесть.

– Мне не хочется.

– Ради всего святого, женщина! Или ты хочешь, чтобы у меня случился удар?! – воскликнул папа и, похоже, сам испугался. – Прости. Прости. Я совсем не это имел в виду…

– Мама… – Я подошла к ней, так как она явно меня не слышала, и положила руки ей на плечи, после чего она на секунду застыла. – Мама…

Поднявшись на ноги, мама рассеянно посмотрела в окно.

– И какой теперь от меня прок? – с горечью спросила она.

– Что ты хочешь этим сказать?

Она поправила накрахмаленную белую занавеску:

– Я теперь никому не нужна.

– Господи, мама! Ты мне нужна. Ты нам всем нужна.

– Но ты ведь меня покинула. Разве нет? Вы все меня покинули. Даже Том. Вы все от меня за тридевять земель.

Мы с папой переглянулись.

– Но это вовсе не значит, что ты нам не нужна.

– Дедушка был единственным человеком, который реально нуждался во мне. Даже тебя, Бернард, вполне устроит по вечерам кусок пирога и пинта пива в пабе через дорогу. И что теперь прикажете делать? Мне пятьдесят восемь лет, и я ни на что не гожусь. Всю свою жизнь я провела, ухаживая за другими, а сейчас вообще никому не нужна.

У нее на глаза навернулись слезы. И мне вдруг показалось, что еще немножко – и она завоет.

– Мама, ты всегда нужна нам. Даже не знаю, что бы я делала, если бы тебя не было рядом. Ты для нас как фундамент здания. Мы можем сколь угодно долго не видеться, и тем не менее я знаю, что ты здесь. Поддерживаешь меня. Всех нас. – (Она неуверенно окинула меня встревоженным взглядом, точно не веря своим ушам.) – Да-да, так оно и есть. Сейчас у тебя трудный период. Пройдет немало времени, прежде чем ты приспособишься. Но вспомни, что было, когда ты начала посещать вечерние курсы! Ты была такой счастливой. Будто открыла в себе нечто такое, чего не знала раньше. Ну и теперь все будет точно так же. Забудь о том, что кто-то непременно должен в тебе нуждаться, и посвяти наконец свободное время себе.

– Джози, – ласково сказал папа, – мы начнем путешествовать. Короче, делать то, что не могли себе позволить раньше, так как нельзя было оставить дедушку одного. Возможно, приедем навестить тебя, Лу. Поездка в Нью-Йорк! Послушай, любовь моя, твоя жизнь не кончилась, она просто будет теперь немножко другой.

– В Нью-Йорк? – переспросила мама.

– Боже мой! Я буду на седьмом небе от счастья! – Я взяла кусочек тоста с подставки. – Найду вам какой-нибудь симпатичный отель. И мы вместе будем осматривать достопримечательности.

– Ты серьезно?

– Быть может, мы наконец познакомимся с тем миллионером, на которого ты работаешь, – сказал папа. – И он даст нам парочку полезных советов. Да?

Честно говоря, я решила пока не сообщать им об изменении своих жизненных обстоятельств. И сейчас просто продолжила с отсутствующим видом жевать тост.

– Мы? Поедем в Нью-Йорк? – удивилась мама.

Папа протянул ей коробку бумажных носовых платков:

– Ну а почему бы и нет? У нас есть какие-никакие сбережения. С собой их в могилу не заберешь. Наш старик это отлично понимал. Луиза, ты ведь не ждешь от нас богатого наследства, а? Лично я опасаюсь проходить мимо конторы букмекера. А что, если он выскочит на улицу и скажет, что дедуля остался должен ему пятерку?

Мама выпрямилась, по-прежнему не выпуская из рук тряпку для пыли:

– Ты и мы с папой в Нью-Йорке. Вот это да!

– Если хочешь, вечером посмотрим расписание рейсов. – Интересно, а мне удастся уговорить Марго подтвердить, что ее фамилия Гупник?

Мама смахнула непрошеную слезу:

– Боже милостивый, дедушку еще не успели похоронить, а вы уже строите планы на будущее. Что он подумает о нас?

– Он подумает, что это прекрасно. Дедушка бы точно одобрил вашу идею поехать в Америку.

– Ты уверена?